— Да ты долго нам на мозги капать будешь?! — Аркано, не в силах больше терпеть занудные рассуждения, нескрываемо взорвался, — Мальчишка умирает, а он тут об обещаниях толкует! Можешь помочь — кусай и не медли, живо!
— Прошу вас, господин Фаррад… — перепуганный чуть не до сердечного удара отец юноши подался вперед и неожиданно, не обращая внимания на изумленные взгляды вокруг, упал на колени, — Молю вас! Если вы можете… умоляю… спасите моего сына! Антошка, Антошенька… Молю, спасите его, спасите!!
— Встаньте.
Фаррад, по-видимому, остался единственным, кого сцена мольбы совершенно не тронула. Взгляд его темных глаз обратился к ученику.
— Это твоя жизнь и твое тело, Антон. Решение должен принять ты.
— Я не стану вампиром после укуса? — вопрос парень задал, почти не задумываясь: видимо, уже успел обдумать его и только и ждал мига, чтобы задать. Учитель неопределенно пожал плечами.
— Мне не доводилось обращать вампирами, но доводилось убивать, — спокойно произнес он, — Я не знаю, как происходит процесс обращения, должен ли вампир делать что-то дополнительно, чтобы обратить. У тебя есть выбор, мой мальчик, — голос вампира неожиданно зазвучал мягче, — Ты можешь рискнуть жизнью, или умереть наверняка. Выбор за тобой.
Повисло молчание. Скрипач думал, глядя в пол у своих ног; прочие присутствующие переминались с ноги на ногу, в страхе ожидая его решения.
— Скрипка здесь бессильна? — уточнил Антон, — Вы говорили, она способна… как это… возвратить все, как было?
— Это не тот случай.
Парень кивнул. В голосе его при ответе зазвучала мрачная решимость.
— Кусайте.
Фаррад кивнул и, не оттягивая неизбежное, склонился над плечом юноши, аккуратно открывая рот. Сверкнули тускло на краткое мгновение в слабом свете с улицы острые клыки, и почти сразу же удивительно мягко и легко погрузились в бледную плоть.
Антон вздрогнул и, закусив губу, стиснул здоровой рукой ткань штанов, закрывая глаза.
Потянулись минуты. Вампир медленно тянул из раны отравленную кровь, тянул очень внимательно, прислушиваясь к собственным ощущениям и, похоже, ни капли не глотал.
Сколько прошло времени, не знал никто — каждая секунда казалась часом, каждый миг растягивался на века. Когда Фаррад отстранился и, недолго думая, сплюнул кровь в находящееся возле печи ведро, по горнице пронесся вздох облегчения.
Антон неуверенно выпрямился, тряхнул головой. Потом поднял, было, руку, чтобы потрогать рану, однако, оказался остановлен учителем.
