Послышался громовой рык, и из тьмы, расшвыривая крыс пинками в стороны, выступил другой гоблин. Он был выше первого раза в четыре, шире в плечах, массивнее, и клыки имел куда как большие. Его глаза — черные, как и у первого, — отблескивали алчным алым пламенем, из дырочек вздернутого носа вырывались клубы пара: он был похож на взбешенного быка, увидевшего красную тряпку и готового ринуться на тореадора.
Ашет выхватил меч. Сражаться с махиной в несколько раз больше его было бы, конечно, зряшным занятием, но сдаваться без боя охотник не собирался. Тем более, что когда-то он поклялся защищать короля, защищать корону, а учитывая, что меч в отряде имел лишь он — Антонов в расчет не брался, так как владеть им парень все равно не умел, — то и драться предстояло, безусловно ему.
Пламя заиграло на сияющей стали Либерта, отразилось в гранате на его лезвии и пробежалось хороводом маленьких огоньков по опоясывающей рукоять струне. Аш вытянул губы трубочкой, готовясь свистнуть, дабы активировать струну, сообщающую свою силу оружию.
Тревор, испытывая острую необходимость если уж не сражаться, то хотя бы стоять непосредственно за спинами защитников, шагнул вперед, ближе к молодому человеку, замирая за спиною названного сына, старательно удерживающего над их головами огненный купол.
Корона на его голове сверкнула в свете пламени не хуже меча, и камень, украшающий центральный ее зубец, заиграл бликами, бросая отсветы и на клинок в руках охотника.
Зрелище получилось весьма впечатляющее, довольно грозное и, пожалуй, никто из отряда почти не удивился бы, если бы гоблины отступили… но произошло что-то невероятное.
Тот из противников, что появился пред ними первым, неожиданно задрожал и, дернув своего помощника за руку, упал на колени.
— Райт! — пронесся по тоннелю его благоговейный шепот. Большой гоблин недоверчиво вгляделся в противников и, тоже обнаружив что-то необыкновенное, рухнул на колени, утыкаясь лбом в пол.
— Рррайт! — послышалось его низкое рычание.
Путники переглянулись. Что происходит, они не знали, произнесенного слова не понимали и, как реагировать, сообразить не могли.
Конец сомнениям положил, как это ни странно, Эрнесто. Он негромко кашлянул и, положив руку на плечо вампиру, легонько сжал его, даря друга мягкой, сочувствующей улыбкой.
— Вы, должно быть, запамятовали, друг мой, — легко произнес неблиссер, — А мне в былые времена пришлось как-то побывать недалеко от ставки гоблинов, и там я уже слышал это слово. «Райтом» они называли своего вожака, а в данной ситуации, полагаю, это слово должно означать «король».
