Искаженное лицо казаха передернулась страшненькой улыбкой.
— Думаешь, вот так вот, всё и выложу перед смертью? А хрен тебе в зубки, Ностромо, или как тебя там…
Утомившись от тирады, Азамат откинул голову на бампер, прикладывая трясущиеся сломанные пальцы к страшной ране.
— «Ёжик резиновый… — хрипло вытолкнул он, опуская веки, — ш-шёл и насвистывал… дырочкой в правом боку…»
— А если я спасу тебя?
Казах ощутимо вздрогнул, широко раскрывая узковатые глаза. Полуживой, он уже холодел, чувствуя, как подкрадывается смерть, как методично и равнодушно овладевает его сильным, тренированным телом.
— Жи-ить! Жи-и-ить! — проскулил он, и зачастил униженно: — Всё, всё скажу! Спаси только! Спаси-и…
Я сунул «Вальтер» за пояс и, брезгливо морщась, накрыл рукою простреленную печень. Было неприятно ощущать под ладонью слабые толчки теплой густеющей крови. Умирающая плоть мелко содрогалась, вызывая отвращение и неприятие.
А мне даже тужиться не пришлось, цедя свою неведомую энергию, она сама обильно стекала с пальцев, врачуя.
— М-м-м… — замычал Азамат. — Жжет как…
— Миша!
Я узнал встревоженный голос Быкова, а затем расслышал его торопливые шаги.
— Все в порядке, товарищ майор, — браво доложил прикрепленный, и я невольно ухмыльнулся: все тайное становится явным. Еще осенью у меня вырисовалась забавная версия, что завкафедрой подрабатывает в ведомстве Андропова. Угадал.
— Етто что, вообще? — грузно подбежал Вайткус, оторопело крутя головой.
— Ты в порядке? — наклонился ко мне завкафедрой.
— В полном, Григорий Алексеевич, — мой голос сохранял серьезность тона. — Эта парочка хотела меня покатать, и все время обзывала каким-то Ностромо… Ну?! Это я не вам, товарищ майор…
Быков за моею спиной засопел, а казах с трудом сглотнул и облизал запекшиеся губы. В его черных глазах плясали боль и радость.
— Динмухамед Кунаев… — хрипло выговорил он. — Димаш призвал меня, мы с ним из одного клана — ойык… Но главный у них другой…
— Кто? — выдохнул Ромуальдыч, упирая руки в колени.
— Я его не видел, слышал только… — прохрипел Азамат. — Димаш звал его Андреем Павловичем…
— Кириленко! — вырвалось у меня.
— С-сука… — тяжко охнул «товарищ майор».
— Это типа переворот? — я махнул рукой в сторону проспекта, хотя тот снова опустел.
— Они говорят — революция… — дрогнули губы казаха. — Членов Политбюро переловят и посадят в Лефортово, как Ленин «министров-капиталистов»… Блокируют Министерство обороны и Генштаб, ГРУ и КГБ, МВД… и что там еще? Займут телефонные станции, вокзалы… Обязательно — телецентры в Останкино и на Шаболовке… Блок-посты порасставят, комендантский час введут и пропуска…
