Бабаджи приветствовал вновь прибывших и меня в том числе. Когда я выражал Ему свое почтение, то мой рациональный ум из последних сил пытался сохранить чувство обыденности происходящего. После того как Бабаджи отошел, я постарался убедить себя, что, в конце концов, не произошло ничего экстраординарного. В действительности, это было не так. Я чувствовал себя так, как будто внезапно проснулся в каком-то другом мире. и я даже не подозревал, что пребываю в нем. Я помню как какая-то необыкновенная сила взяла меня и перенесла во внутренний мир, полный покоя. Мой рациональный ум был занят критическим наблюдением, но внезапно я осознал себя в другом измерении, и на короткое время между ними не было точки соприкосновения.
Во время первых дней с Бабаджи интеллект и скептицизм сопровождали меня на каждом шагу. Больше по привычке, чем по своему побуждению, я скрупулезно следил за каждым Его жестом, движением и поступком.
Было невозможно заставить Бабаджи обратить свое внимание на кого-нибудь. Чем больше я наблюдал, тем меньше я понимал. Может быть, я вижу шарлатана? Но как же быть с безошибочным ощущением, что меня притянула сюда могущественная сила? У меня появилось ощущение, что здесь мне был дан тот шанс, который встречается раз в жизни, шанс, который никто на земле, кроме Бабаджи, не мог дать мне. Меня постепенно наполняло чувство благодарности. Стало очевидным, что здесь, в этом месте я не могу ничего понять, потому что здесь просто нечего понимать. В. то же самое время я начал замечать ловушки, которые сам себе ставил, ловушки, которые мешали мне открыться навстречу тому, что в действительности здесь происходило. Люди в ашраме казались мне впавшими в крайности. Целый день я боролся с чувством агрессии против того или другого человека. В конце концов любовь Бабаджи проникла в меня и. казалось, сказала: "Не сравнивай себя с другими; ты тоже впадаешь в крайности. Иди своим путем, как это делают все остальные здесь. Твой путь ― это не их путь, а их путь ― это не твой путь".
Как больно было принять эту любовь. Когда я встречал Бабаджи, то ощущал желудочные спазмы и чувство вины, которое не имело никакого смысла в контексте моей тогдашней жизни. Мне хотелось ухватиться за кого-нибудь, чтобы почувствовать себя в безопасности, даже если это было искусственно и кратковременно.
Казалось, что Бабаджи каждый раз говорил мне: "Все прошло. Я уже давно простил тебя, почему же ты сам не можешь себя простить? Просто дай всему уйти. Твое чувство безопасности ― это иллюзия. Я дам тебе безопасность до того времени, пока ты не обнаружишь ее в себе самом".
