Обойдя храм по периметру, Серрас догадался, что он находится под защитой магии точно так же, как и академия. Впрочем, его это нисколько не огорчило, ведь мужчина и не собирался менять облик. По крайней мере, не сейчас.
Вариантов не было, так что пришлось войти через главный вход, но перед этим Флеймфанг натянул капюшон. Деревянная дверь скрипнула под тяжестью лет. На него тут же уставились двое монахов в серебристых рясах.
— Сожалею, брат, но ночью вход в храм закрыт, — сказал один из них, заступив собой алтарь, над которым, склонившись, стояла каменная богиня луны.
Гость ничего не ответил. Медленно шагая вперед, к алтарю, он разглядывал обстановку храма. Ему вдруг подумалось, что надо чаще вспоминать о богах и захаживать в их обители.
— Он что, глухой? — спросил тот же монах у своего товарища.
— Не думаю, — отозвался тот, заметив, что гость вооружен мечом.
— Где она? — вдруг спросил Серрас, прекрасно зная, что его поймут. Он остановился всего в паре шагов от алтаря.
— Кто ты такой? — поинтересовался один из монахов, почувствовав угрозу, исходившую от незнакомца.
Серрас, подумав пару секунд, сдвинул на макушку край капюшона, и в таинственном полумраке сверкнули обсидианы его глаз, похожие на глаза ворона. Он был спокоен.
— Господин Флеймфанг? — удивился монах, который был постарше и, как оказалось, поопытнее, — Зачем вы здесь?
— Чтобы предать Фракцию, — коротко и по существу ответил мужчина, а в следующее мгновенье его меч прошил насквозь одного монаха за другим. Младший попытался блокировать удар собственным мечом, прятавшимся все это время в складках его одежды, но ему не хватило сноровки. Оружие так и звякнуло, выпав из обмякшей руки.
Обойдя алтарь, Серрас заметил ступеньки, что вели под землю. Он удивился, что их охраняли только двое слабаков. Ступеньки почти не освещались, лишь в самом низу горели свечи. Из глубины подвала послышалось: “Ну же! Приведите ее в чувства!” К тому же голос ему показался знакомым. Слишком знакомым. И это заставило Серраса остановиться на полпути.
— Чтоб его… — прошептал он, а затем, подумав с минуту, вытер кровь с меча и спрятал его в ножны. Продолжил спускаться уже с совсем иным выражением лица: менее зловещим и более непринужденным.
