— Ты пришлешь мне оффер? Я бы подумала хотя бы до вечера.
Кто его знает, может, Ангелина отыщет для меня что-то более крутое! Хотя вряд ли.
— Один момент, Эндж, — голос Ника ощутимо холодеет, устанавливая дистанцию между нами, — я хочу, чтобы ты понимала. Предлагая тебе это место, я оказываю тебе услугу. Ты стала жертвой чужого влияния, да и я… Обошелся с тобой неважно.
Вот тебе, Анжелочка, приложись об жесткий асфальт реальности.
Думала, он решил выручить тебя по старой дружбе? Дать тебе как классному спецу шанс?
Нет, это совесть больная у Николая Андреевича шевелится. Все-таки не привык он «поматросить и бросить».
— Договаривай, Ник, — я произношу это на выдохе, заталкивая поглубже в душу поднявшееся цунами оскорбленного самолюбия.
Оскорбленное самолюбие мне витамины не купит.
— Моя невеста работает в этом же клубе, — самым бесцветным голосом из всех возможных, — и если ты снова будешь вести себя непрофессионально и позволишь себе вмешаться в мою личную жизнь… Я тебе больше руки не подам, Эндж. И никому не посоветую.
Вдох-выдох…
Вдох-выдох…
Метко, Ник, метко. Страйк. Копье в мишень, мишень в кровищу. Мишень — это я, да, вы угадали!
Как будто мне было мало, быть его ошибкой.
Скажи по-другому, Ник. Спроси!
Готова ли я видеть, как ты гуляешь со своей принцессой за ручку и лобызаешь её в щечку, думать, как ты затаскиваешь её в постель, стягиваешь с неё платье…
Шепчешь ли ты её имя по ночам? Не сбиваешься ли на то, другое, как в одну единственную ночь со мной?
Нет, конечно, я к этому не готова. Но какой у меня выбор?
«Дорогая, просто затолкай себе свою любовь в… самый темный угол под кровать. И на работу не приноси».
Хорошая идея. Так и сделаю. Я себя, в конце концов, не на помойке нашла.
— Не смешите, Николай Андреевич, — усмехаюсь ядовито, впиваясь взглядом в такую твердую голубую синь, — Мне действительно кровь из носу нужна хорошая работа. Если условия соответствуют описанным — я готова выйти хоть завтра. А что касаемо вашей невесты… Я не могу позволить себе еще одно пятно на репутации. Так что работать буду так, как никогда раньше. Хоть гарем себе заведите, главное, чтобы ущерба для трудовой дисциплины не было.
Субординация — волшебная вещь. Обожаю того, кто её придумал. Ледяной доспех делового этикета замечательно скрывает исполосованную в лохмотья душу. Бей меня еще, дорогой, я все вынесу.
Я это умею. Я в этом виде спорта неоспоримый чемпион.
— Только рабочие отношения, — проговариваю я вслух, хотя, честно говоря, с чего я взяла, что ему интересно что-то еще? Если бы не больная совесть — черта с два бы он мне перезвонил.
