— Представляете, что творится? Всего через пять дней на месте будем, и это с двумя супер-транспортами в конвое! — сообщил потрясенный Кенске. — Вот это скорость!
— Да уж, удивительно, — сказал Икари с иронией. — А я думал, что реакторы и турбины на «Мисиму» и «Вацушиту» ставили просто для красоты… Так сказать, для освоения бюджета.
Айда заржал:
— Да оно-то понятно, но я не представляю, как может вообще двигаться корабль, в который можно загрузить столько танков, артиллерии и припасов. А потом еще сверху привалить все это вашими ЕВАми.
— Ну так оглянись, — флегматично предложил Синдзи.
Прямо за флагманом в составе конвоя шли две упомянутые горы металла. Дедвейт каждой — что-то около ста пятидесяти тысяч тонн, краны для автономной загрузки и разгрузки и атомный реактор на борту… «Вторая, кстати, попытка установки такой силовой части, — вспомнил Синдзи, — после райховской „Фрейи“». Кенске еще что-то бубнил о возможностях транспортов, но ему уже было все равно. Взгляд привычно вцепился в небо.
Синдзи всегда казалось, что не небо отражается в океане, а совсем наоборот — небесная твердь, как зеркало, вмещает в себе Землю. Дурацкая фантазия. Глупая, детская. Она не отпускала его уже много лет. Много долгих лет, пережевывая глазами тьму под забинтованными веками, он пытался представить себе небо разных уголков мира. Какое оно — небо уничтоженной Центральной Европы? А небеса африканских пустынь? И неужели над льдами висит такая же сводящая с ума голубизна, как над просторами Тихого океана?
— А? — механически отозвался Синдзи, понимая, что его о чем-то спросили.
— Не выспался, что ли? — недовольно спросил Айда. — Говорю, вон Судзухара и Хораки тоже на променад вышли, бездельники. А вот Ибуки с Хьюгой попали в оборот, вроде их в штаб забрали.
Икари пожал плечами: ясное дело, картограф и офицер связи на флоте без работы не останутся. При упоминании о Майе в душе что-то поскреблось. Что-то, подозрительно напоминающее угрызения совести: «Так и не поговорил с ней больше…» Между тем, Тодзи и Хикари присоединились к ним, и стало снова жарко. Синдзи вяло поддакивал, кивал головой, отмалчивался и вообще всячески изображал, как ему скучно: набор этих граждан был крайне увлекателен на пьянках их клуба, но до безобразия уныл в попытках вести светские разговоры. Икари занялся придумыванием какой-нибудь вопиющей бестактности, но его выручила умница Рей. Почувствовав, видимо, его настроение, она взяла его за руку, и без слов двинулась вдоль борта, ориентируясь по леерам.
