Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея | страница 17



— Эк тебя проняло-то, подруга. — шокировано глядя на Симу, протянула Любаша. — Как могильной плитой придавило.

— Типун тебе на язык! — сплюнула три раза и тут же перекрестилась полусонная женщина.

— Хоть типун, хоть не типун, а факт остается фактом — ты, мил моя, втюхалась в Кощея. — резюмировала Люба.

На что Сима лишь удрученно вздохнула, снова прикладываясь к кружке.

Сделав пару глотков, она обратилась к подруге:

— У меня нет ни шанса. Он ведь такой… такой… А я… — И на глазах женщины выступили слезы. — Мне никогда не везло на мужиков. То умный, но страшный, то красивый, но тупой. А тут страшно красивый, и не понятно, то ли шибко умный, то ли совсем с головой не дружен. Вот, Любань, я уже восьмой десяток разменяла, а выгляжу лишь лет на тридцать, хотя и в свой тридцатник такой красоткой сроду не была. Думаешь, у Кощея мало невест побывало? Очень в этом сомневаюсь. А ведь он так и не женился. Почему? А потому, что характер скверный. Но ничего-о-о, я этого самодура и тирана еще перевоспитаю! Он у меня по струнке ходить будет!

— Да-а, — протянула Люба, озадаченно почесывая макушку. — Пить тебе, моя дорогая, совсем нельзя, даже квас. Уже вон, бредить начала.

— Это не бред! — икнула Сима, назидательно поднимая палец вверх. — Это план по захвату Кощея и его царства!

Женщина, снова икнув, уронила голову на руку и тут же уснула.

— Баба Люба, давай, давай, давай.

Баба Люба давай, давай, давай!

Слова этой незамысловатой, но до боли знакомой песни, ворвались в сознание еще не проснувшейся Симы. Не открывая глаз, женщина облегченно выдохнула, подумав, что ей все это только приснилось.

Однако, грохот упавшей сковороды быстро выдернул ее из столь сладких размышлений, возвращая в беспощадную реальность. У плиты копошилась молодая подруга, напевая свою любимую песню и слегка пританцовывая.

— Бли-и-ин, — разочаровано протянула Сима.

— Да на полу теперь блин, я сковороду уронила! Теперь заново жарить придется. — пробурчала Люба, ставая на плиту новую утварь, а грязную закидывая в кадку для уже использованной посуды.

— Любаш, — печально выдохнула Сима, глядя на подругу, — как думаешь, дома нас уже хватились?

Подруга резко замерла на месте, все ее хорошее настроение тут же улетучилось.

— Не думаю, Фимочка. Там — мы одинокие, никому не нужные старушки. Ни с кем, акромя друг друга, не общались. Если нас и хватятся с тобой, то еще нескоро. Что хорошего мы сделали для соседей? — Люба осуждающе

покачала головой. — Только и знали, что сплетничали да ругали всех подряд. Нет, подруга, никто нас пока не хватится.