Глава 3 Удивить и удивиться
Сохраняя спокойствие, Краниос ловко, а главное — вовремя, успевал уворачиваться, уклоняться и уходить в сторону от сыпавшихся на него ударов. И это учитывая то, что скорость была не главным его достоинством во время сражений. Хотя… это как посмотреть.
Если сравнивать с тем же Гаперианом, а особенно Юпериусом, да что там греха таить, и Ютиасом — Краниос двигался быстро, но не на столько, чтобы успевать за друзьями. Но вот по силе… По силе уже никто из его друзей, даже и близко не был с ним рядом.
Но это всё в сравнении с его друзьями. С теми, кто являлся одними из лучших воинов на континенте. Если даже и не на всей Атлантиде. По сравнению же со всеми остальными воинами и мастерами боевых искусств, Краниос находился на голову выше. И это касалось не только его немалого роста.
Выждав подходящий момент, когда Хагир, сильно вложившись в нанесённый очередной удар рукой, не удержавшись, по инерции пронёсся вслед за ударом мимо него, Краниос, наконец-то, спустя почти целую минуту после первого нанесённого своего удара в этом поединке, соизволил нанести второй свой удар.
Невероятно! Просто что-то нереальное!
Наблюдавшие за поединком зеленокожие орки не могли поверить в то, что их грозный и сильный командир, настоящий мастер боевых искусств, бывший младший офицер одного из элитных подразделений. Причём не просто элитных, а тех, кому доверялась охрана дворца короля оборотня. Оказался второй раз поверженным на землю. Причём поверженным, в поединке против обычного человека! Человека, по которому серокожему орку так ещё и ни разу не удалось попасть ни одним из своих ударов.
Зарычав настолько грозно, что даже гиены-ищейки перестав оглашать ночной воздух своим гавкающим смехом, жалобно заскулили, Хагир быстро вскочил на ноги.
Пугающим же теперь было то, что серокожий орк смотрел на Краниоса не с яростью и бешенством, как того следовало ожидать от него.
Нет. Он смотрел на своего противника-человека, как на — противника. Именно, как на противника.
Как на того — с кем следовало вести себя аккуратно и обдуманно.
Как на того — от кого можно было ожидать сопротивления. Причём не просто сопротивления, а настоящей борьбы.
