— Ччччччч… их к тебе будут приносить. Позже. А сейчас они с Мраком, Сетом и еще десятком сателлитов. Дети родились раньше срока, и поэтому, для них сейчас самое лучшее — детское гнездо сателлитов. Сет с Мраком следят за температурным режимом и питают малышей. Доктор с Тиль постоянно с ними. Расслабься. Позже я отнесу тебя к детям на минутку, чтобы не тревожилась сама. Но на большее время ПОКА нельзя. Сателлиты очень заботливые и будут агрессивны даже к тебе ближайшую неделю. Потом все угомонятся.
Горькая обида отозвалась горечью во рту. Я так старалась. Вынашивала… Рожала… А они… а я… я вообще-то мать!
— Ну, что ты, сладкая моя? Не расстраивайся так. Да, ты мать и никто не намерен оспаривать твои права и твои чувства и инстинкты. Поверь мне. Сейчас деткам лучше быть в Гнезде. Кстати, я уже оповестил всех заинтересованных о родах. Соня мчится к нам. Если это тебя утешит. Нориш тоже торопится. Твоя подруга передает тебе привет и рвется скорее прилететь.
— Морис! Где он!? — вдруг полоснуло меня обжигающей тревогой.
Наказующий скрипнул зубами.
— Он улетел. На шаттле. Мы не стали препятствовать. Если Звезды решат, что мы — семья, они вернут его.
Я взбесилась. Охренеть! Это что ж такое получаетс? Наказующий, весь такой жесткий и бескомпромиссный — фаталист? Нет, я так не согласна! Но кто бы мне позволили что сделать?
— Ты. Будешь. Лежать! — придавливая меня к кровати, прошипел Яссин, — Все. Решат. Звезды!
Наг стал совершенно невменяемым.
Я затихла, как мышь под метлой.
Вдруг, у наагата сработал гаджет. Яссин, взглянув на него, сразу вернулся в нормальную ипостась:
— Прости… Вот, ты не веришь… А Звезды решают всё. Мориса возвращают нам. Весь его негатив выпит. Он снова адекватен, — и отдал команду подчиненному, — Шаттл с Морисом и сопровождающим пропустить. Проследить, чтобы ни один сашар не подошел к планете менее чем на парсек! Сателлиты взбесятся!
Я погладила брачную татуировку. Если до того она была холодной, словно на кожу наложили фольгу, и я не чувствовала Мориса, словно он отгородился бетонной стеной. То сейчас, от льнущей ко мне татушки распространялось нежное тепло. Стены тоже не было. На меня обрушилось раскаяние, стыд и безграничная преданная ЛЮБОВЬ. Желание быть рядом, защищать, вдыхать обожаемый запах, без которого невозможно жить.
— Милая… — меня тихонько тормошил встревоженный змей, — Что с тобой?
— Морис… он опять стал собой, — смаргивая текущие слезы, ответила я. — Не знаю, кто такие эти сашары, но они его вернули к жизни.
