Отец же всё говорил о моём, о нашем, положении, о том, что я леди и что во мне, как и в моих родных, течёт кровь великих Язеромов. Но нет. Все великие Язеромы отвернулись от нас, все они относятся к нам с презрением, будто мы нелюди. Я знаю некоторые из них старательно вычеркнули нашу семью из своих родословных. Все они ждут не дождутся, когда же мы прекратим существовать, чтобы спокойно вздохнуть и тогда уж полностью обелить род.
— Далла недавно украла булку на рынке, — я проследила за реакцией собравшихся, — точнее попыталась. Но лавочник её поймал. И так швырнул на землю, когда понял кто перед ним, что у неё час не останавливалась кровь на локте. Он наговорил о ней столько гадостей, но она не заслуживает всего этого. Ведь её даже не существовало, когда закончилась война, когда мы проиграли. Ей всего девять, а за свою жизнь она уже столько наслышалась. Кстати, а где Ярим?
— У него появились свои дела. — Уклончиво ответил дедушка.
— Удивительно, все дети этого семейства пытаются выжить, решить проблемы, а вам двоим хоть бы хны. Далла больна, — я вновь смотрела на деда, — ты мог бы продать свои треклятые медали и купить ей нормальные лекарства. Ты мог бы их продать и купить лекарства маме, но нет, они тебе важнее нас. И ты носишься с ними как курица с яйцом. А мы умираем. И в заключении всего этого разговора. Да! Я знаю на что подписываюсь.
Не дождавшись их реплик, я побежала на верх, в свою комнату, собирать немногочисленные вещи.
Мы ехали молча. Дождь продолжал барабанить по крыше кареты, но не так сильно, как раньше. Погода постепенно успокаивалась.
Отдёрнув бархатную узорчатую штору, я посмотрела в окно. С тоской и болью в груди я прощалась с родными местами. С домом. Я уже никогда не вернусь сюда. На такой исход можно только надеяться, но я не верила в чудеса. С Чёрными драконами не всё так просто.
Капли дождя стекали по стеклу оставляя влажную дорожку. Душа кричала, говорила мне, что я поступаю неправильно, но я старательно заталкивала мысли глубоко внутрь, туда откуда они никогда не вернутся. Не напомнят мне, что я думала об этом.
Я мельком посмотрела на мужчину напротив себя. Он сидел с идеально выпрямленной спиной, его лицо оставалось белым, и я знала, что он думает о том, что я могу в любую минуту остановить карету и отказаться от сделки. Но я этого не сделаю, на кону жизнь моей семьи. Я видела по его напряженному выражению лица, что сейчас он молится — заметила чуть видимое шевеление губ. От подобного открытия еле сдержала улыбку.
