А я, кажется, обречена…
Что это я?! Сдалась? Нет, не дождутся!
Сжимаю руки в кулаки и быстро моргаю, пытаясь восстановить зрение. Начинаю видеть слабые разводы, но не более того: все будто в темноте. Встряхиваю головой, ощущая дискомфорт от тяжести и давления. Зато, кажется, понимаю, что со мной сделали: всего лишь надели затемненные очки в широком пластиковом корпусе. Линзы практически не позволяют ничего рассмотреть. Что-то вроде очков виртуальной реальности? Хм, поиграем…
Главное, я не ослепла, что уже неплохо…
Слышу скрип открываемой двери и импульсивно поворачиваюсь на звук. Абсолютно не вижу, кто вошел.
- Очнулась? – звучит ядовито, и по голосу узнаю Аверина. – Быстро. Мы ожидали к утру.
Ничего не отвечаю. Пытаюсь считать его эмоции, но не чувствую ровным счетом ничего. Чертовы транквилизаторы! Если «Генезис» будет и дальше держать меня на них, то сможет делать все, что угодно, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.
Макс молча обходит меня, останавливается за спиной. Не знаю его намерений, но уже через секунду вскрикиваю от укола в руку. Уверена, Аверин специально вводит иглу небрежно и грубо, чтобы причинить мне боль.
- Что ты делаешь? – сиплю обреченно, но пошевелиться и тем более прекратить это не могу.
- Пока что беру анализы, - после паузы отвечает. - Хотя с удовольствием придушил бы тебя, - срывается на рык.
Глупо усмехаюсь: становись в очередь, Макс. Но тут же вздрагиваю от неприятных ощущений в руке.
- Однако ты нужна им в целости и сохранности, - продолжает Аверин чуть слышно.
- Кому «им»? – сглатываю нервно, не ожидая ничего хорошего.
- Твоим новым работодателям, - резко вынимает иглу, вновь причиняя боль. – Познакомишься с ними, когда мы поймем, как тебя контролировать.
- Я пить хочу, - неожиданно для самой себя прошу жалостливо, ощущая, как жжет в горле.
- Обойдешься, - зло рявкает Макс. – Без воды не сдохнешь, а остальное меня не волнует, - каждое слово брызжет ядом. – А ведь могли и дальше жить вместе, ребенка завести. Я ведь любил тебя…
В следующую секунду пугаюсь своего же истеричного хохота. Будто не мне принадлежит. Слова любви из уст чудовища звучат действительно смешно.
Отрезвляет меня хлесткая оплеуха, от которой голова наклоняется вбок, а я сама чуть не падаю вместе со стулом. Вслед за пощечиной мгновенно раздается сирена и голос из динамиков: «Максим Александрович!»
Все прекращается, как только Аверин отходит от меня на безопасное расстояние. Так, понятно. Значит, здесь установлена камера, и люди по ту сторону монитора явно хотят меня сберечь. Кем бы они ни были, их «забота» сейчас мне только на руку. Отмечаю также, что запись, скорее всего, идет без звука, иначе мои временные «союзники» отреагировали бы на угрозу Максима придушить меня. Да и он не бросался бы так смело словами.
