— Дорогая, может тебя подвести? — не унималась женщина. Обогнав Кару, встала перед ней, заставив остановиться. Девушка подняла свой замутненный полный отчаяния взгляд.
— Мама? — прошелестели губы, заставившие женщину вздрогнуть. Взгляд у незнакомки оставался пустым, она явно не осознавала, где находится. — Все умерли… — еле слышно. — Все… Зачем мне оставаться?
— Ну-ну. Все родная, — женщина ласково обняла девушку за плечи и повела к повозке. — Давай, доченька, залазь. Мы позаботимся о тебе.
Ее безвольное тело усадили, что-то теплое сунули в руки, но одеревеневшие пальцы не удержали и выпустили предмет. Теплая влага плеснулась на ноги, Кара даже не вздрогнула, пустые глаза не моргнули. Повозка тронулась дальше, плавно покачиваясь на ухабах. Через какое-то время до слуха донесся топот лошадиных копыт, но ничего не было видно из-за ткани, накрывавшей повозку. Это и к лучшему. Ей нельзя возвращаться… нельзя попадать в руки Грея. Не может его видеть. Больше не может…
— Добрые люди, вам не встречалась одинокая девушка в плаще с темными волосами? — спросил всадник, осаждая коня.
— Что ты, милок, никого не видели, — произнесла женщина. Ник внимательно смотрел на нее, пытаясь разгадать врет или нет. Хотя зачем ей врать? Он вновь натянул поводья и развернул коня назад. Если эти двое не встречали Кару, то ехать дальше не имеет смысла, так далеко убитая горем девушка не могла зайти пешком.
Повозка вновь тронулась дальше. Кара провалилась в темноту. Пришла на какое-то время, когда ее кто-то нес на руках. Перед глазами мелькнул деревянный одноэтажный домик и вновь все исчезло.
Женщину звали Марта. Они с мужем вот уже как два года жили вдвоем. Их единственная дочь выскочила замуж за кузнеца и уехала в соседнее село. Родила двух прекрасных дочурок. Жаль вот только, навещала родителей очень редко, ссылаясь на заботы о муже и детях. Увидев на дороге одинокую девушку, они не могли просто так оставить ее одну. Весь ее вид кричал о помощи. И юноша, что искал незнакомку подтвердил их опасения. Приехав к своему дому, Марта полезла в повозку и застыла, обнаружив гостью без сознания.
Пять дней та бредила, метаясь по кровати, сгорая от жара. Звала какого-то Грея, Чарли, Карла. Временами открывала невидящие глаза и называла Марту матерью, разбивая старушечье сердце в дребезги. Женщина, бросив все свои дела, как могла ухаживала за несчастной. С ужасом видя страшные застарелые шрамы, понимала, что в прошлом незнакомки произошло нечто страшное. Обтирала пылающее жаром тело, вливала теплый бульон, сидела рядом, поглаживая по спутанным волосам, как могла пыталась помочь ей выкарабкаться.
