Напротив, ограничение деторождения и отказ от него убивает смысл жизни и желание жить. Рост самоубийств при улучшении условий жизни — "…вот неожиданное последствие мальтузианизма, которого автор его, конечно, не предполагал. Когда Мальтус рекомендовал воздержание от деторождения, то он думал, что по крайней мере в известных случаях это ограничение необходимо ради общего блага. В действительности оказывается, что воздержание это является настолько сильным злом, что убивает в человеке самое желание жить. Большие семьи вовсе не роскошь, без которой можно обойтись и которую может себе позволить только богатый; это насущный хлеб. . без которого нельзя жить"5. Таким образом, воздержание от семьи и деторождения, даже неполное — на уровне малодетности — можно приравнять к суициду всего общества, растянутому во времени.
Малодетность продолжает свое шествие, и теперь уже в общей численности мира доля развитых (и богатых по уровню жизни) стран сократилась до 20 % (предполагается, что она сократится до 6 % в 2025 г. и до 4 % в 2050 г. — хотя к этому времени в мире, вероятно, уже не останется ни одной страны со средним числом рождений свыше 2,0). К сожалению, такое изменение демографических пропорций неизбежно, если даже начнется с завтрашнего дня активная просемейная политика. В структуре населения накопился "отрицательный заряд" демографической убыли, в связи с как минимум 30-летним действием социальных норм малодетности, инерцией потребности семьи в 1–2 детях и возможностью повышения ее уровня лишь через несколько десятилетий при смене поколений.
Жизнь в режиме депопуляции вызывает множество новых явлений, к которым не готовы ученые, администраторы, предприниматели, финансисты, представители общественных и религиозных организаций, партий и движений. Прежде всего надо ждать обострения геополитического взаимодействия стран мира, что чревато международными конфликтами, поскольку для малодетоцентризма характерна нетерпимость к противостоящим ему жизненным ценностям. Но главное, что все мы не готовы к сокращению доли детей и юношества в населении, к свертыванию производства детских товаров и услуг, закрытию дошкольных и школьных учреждений, перемещению рабочей силы в сферах образования и воспитания, к изменению структуры профессиональной занятости и безработицы, к росту социальной патологии из-за ухудшения качества социализации единственных детей (неприятия ими мира взрослых т. к. они воспитывались "всегда младшими", готовыми к бунту против старших), к росту девиантности (в т. ч. криминальности в связи с обострением потребности в раздельном проживании в условиях жилищного кризиса и роста разводов).
