— Танцевать идешь? — вдруг сменила принцесса тему и, не дождавшись ответа, отвернулась.
Помахав девочке рукой, поспешила к ней. Оставила меня одного возле нашего маленького костра раздумывать над очередной резкой правдой. Вот умеет же сказать так, будто ударить вымоченными розгами по оголенной спине. Да с такой силой, чтобы запеклось кровью и отпечаталось рубцом на коже.
Я усомнился бы в словах принцессы, если бы точнее знал, сколько времени прошло, как мы выбирались и через что она прошла, чтобы вытащить меня и себя. Я ведь находился без сознания. Потому ничего не оставалось, как поверить демонице.
Саани с широкой улыбкой смотрела на девочку, которая показывала ей движения иссэнского народного танца. Она начала повторять. Придерживая ткань юбки, подпрыгивала, сменяла ногу, разворачивалась. Потом хлопала в ладони.
И вдруг засмеялась.
Внутри все задрожало от этого звука. Я сглотнул, зачарованно наблюдая за девушкой. Белые волосы окружал золотой ореол. Каждый поворот головы, взмах кисти, движение бедрами были настолько изящны, что сердце перестало стучать от чарующей красоты. Я не верил своим глазам. Казалось, обернись Саани и подари мне точно такую же улыбку, то упал бы к ее ногам, готовый чуть ли не на все.
Что со мной?
В бездну!
Я уверенно зашагал к демонице. Больше не собирался думать. Мысли — лишнее. Они мешали, сковывали цепями, сдерживали, ограничивали мою свободу. Превращали нас в параноиков. Отталкивали от чего-то светлого и безграничного, что по ошибке можно назвать счастьем.
— Извини, маленькая незнакомка, я украду тетю на пару минут, — обратился я к девочке, положив ладони на ее плечи, и потянул Ани за собой.
— Только на пару! — крикнула девочка нам вслед.
Я завел принцессу подальше от высокого костра, от людей, от толпы. Развернул. Горько усмехнулся из-за вновь едва не завладевших моим разумом предрассудков и впился в ее губы, решив не сдерживаться. Раз не получается словами, тогда буду действиями. Пусть поймет. Возможно, осознает. Примет. Оттолкнет или ответит тем же.
И она ответила. Странно, но никогда не сопротивлялась. Ани будто нравились мои поцелуи и все то, что зачастую следовало за ними. Казалось, демоница получала истинное наслаждение и не скрывала этого. Возможно, такова особенность ее расы. Или же я все-таки не являлся для нее «ничем».
— Что-то случилось? — спросила она, стоило отстранился и обхватить ладонями лицо девушки.
Я отрицательно покачал головой. Провел большим пальцем по нижней губе, затаив дыхание. На меня всегда по-особенному действовала каждая наша близость, прикосновение, иногда и взгляды. Где-то глубоко во мне зародилось желание присвоить и обладать. Заявить свои права. Признаться если не ей, то хотя бы себе, что уже тонул в нашем несомненно сложном общении. Хотел, если не жаждал, продлить его, потерять голову от красоты Ани, прикасаться, вдыхать аромат ночного цветка, ощущать опасность от нахождения рядом и смаковать каждый проведенный рядом с ней миг. Наверное, я даже смог бы поддаться чувствам. Вряд ли глубоким, но хотя бы тем, что могли проявиться во мне по отношению не к демонице, а именно к девушке, которой тянуло восхищаться. Я показался сам себе сумасшедшим, выбравшим не тот предмет обожания. Но иначе уже не мог. Словно смирился. И почти принял.
