— В общем, — подытожил дед. — В понедельник жди моих красавиц. И смотри, не обижай мне их.
— Да ты что, Сема, — испуганно вытаращил глаза Иван Поликарпович. — Как я могу? Для них все в лучшем виде… Вы к вечеру приедете? Лиза?
Он с такой надеждой посмотрел на меня, что мне стало неловко. У человека горе, погибла дочь, а я отказываю в такой мелочи. Ну, съездим, пусть Катька с серьезным видом осмотрит дом и половит этих самых призраков. И все будут довольны.
— Да, — сказала я. — После обеда подъедем.
Все воскресенье я маялась, бродя по квартире, словно тот самый пресловутый призрак из дома Ивана Поликарповича. Катька с утра умчалась по магазинам — закупаться всем необходимым, чтобы, по ее словам, «отловить эту проклятую нечисть».
Я вяло закивала и закрыла за ней дверь, чтобы потом вернуться к любимому дивану и просмотру сериала. На экране закручивались неистовые страсти: главный герой узнал, что его жена изменяет ему с партнером по бизнесу, а любимая девушка беременна, поэтому я с замиранием сердца следила за любовными перипетиями, забыв про все на свете.
Из любовной драмы меня выдернул звонок телефона. Хмуро уставившись на незнакомый номер, я пожевала губу, прикидывая, кто это мог мне звонить, и тут меня осенило: Клим! Ну, конечно. Небось та светловолосая дамочка ему надоела, или еще чего, и он решил осчастливить меня.
А вот хрен ему.
Злорадно поставив телефон на беззвучный режим, я взбила подушку и устроилась поудобнее, снова уткнувшись в телевизор. Через два часа вернулась Катька с двумя объемными пакетами, на которые я покосилась с подозрением: из одного из них торчала тушка курицы.
Глядя, как Катька достает несчастного бойлера и бросает его на стол, я вздрогнула и спросила:
— Кать, а чего… Для призраков нужна мертвая курица?
Катька замерла посреди кухни, хлопнула глазами и таким же тоном сообщила:
— Да нет. Курица — на ужин. Нам. А для призраков у меня кое-что другое.
— Уф, ну ладно… А я-то подумала…
Я завизжала, отшатнувшись в сторону, потому что Катька достала из второго пакета чей-то череп. Он выглядел весьма натуральным, имел человеческое строение и даже зубы.
— Успокойся, это ненастоящий, — повысила голос Катька.
Я схватилась за сердце, затем — за стакан с водой, жадно опустошила половину и слабым голосом сказала:
— А зачем он нам?
— Для антуража, — «успокоила» меня Катька и горделиво ушла, бросив напоследок: — Приготовь ужин.
— А почему я? — возмутилась я. Кстати, весьма справедливо.
