— Ни слова не говори Коулу об Адаме.
Хм. Интересно.
— Мне и не нужно этого делать. Он не глуп и в конце концов сам во всем разберется.
И с этими словами мы с Куинс направляемся в раздевалку для девочек.
Энергия бурлит в моих венах по мере того, как я приближаюсь к Эльзе.
Алисия часто говорила, что для того, чтобы тебя приняли, ты должен обнажиться.
Я никогда не понимал значения эти слов.
До Эльзы.
Теперь я сделаю все возможное, чтобы она меня приняла.
Если это означает отпустить все, то так тому и быть, черт возьми.
Эльза
Я убираю влажные волосы назад, затем застегиваю пиджак.
Мои движения в лучшем случае механические. Нокс сказал, что сводит нас с Тил на какой-нибудь фильм, но я не могу прийти в восторг по этому поводу.
Я наслаждаюсь их обществом больше всего на свете. Возвращение под крыло моего отца дало чувство комфорта, которого я не испытывала уже десять лет.
Время ужина с папой, Агнусом, Ноксом и Тил кажется семейным, и я благодарна, что они стали моей семьей.
Однако чего-то не хватает.
Временами я уверена, что речь идет о прошлом и о том, что я стерла из своей памяти. Но правда в том, что это не единственная причина.
Даже когда я смеюсь, улыбаюсь и веду себя совершенно нормально, я все еще ощущаю внутри пустоту. Ужасающую пустоту. Она эхом отдается в моей пустой груди, как старый ржавый колокол.
Это больно.
Это действительно чертовски больно.
Хуже всего то, что я даже не могу ни с кем об этом поговорить. Они подумают, что я сломана и не подлежу восстановлению. Они подумают, что я сошла с ума из-за того, что ворочаюсь с боку на бок всю ночь, думая об одном человеке, о котором мне не следует думать.
Я делаю глубокий вдох.
Ты можешь это сделать, Эльза. Ты сильная.
Я перекидываю рюкзак через плечо и выхожу.
Мои ноги подкашиваются у двери.
Эйден и Сильвер стоят вместе, похоже, увлеченные разговором.
Мои губы дрожат. Пустота в груди сжимается все громче и сильнее, как загнанное в ловушку животное. Этому животному нужно выбраться. Это животное разорвет мне сердце, подбежит к ним и разорвет эту сцену на части.
Остановись. Я кричу на себя. Все кончено, помнишь? Они помолвлены. Ты ничто.
Даже когда я говорю себе это, я едва могу сдержать слезы. Боже, может, мне все-таки не стоило возвращаться в школу.
Не думаю, что смогу видеть их до конца года и притворяться, что все в порядке.
Моя броня уже треснула, и она будет продолжать разрушаться по мере того, как я буду становиться свидетелем таких сцен.
