Мой крик затихает.
Кричать бесполезно, когда рука Эйдена закрывает мне рот. Его сила подобна единому батальону; опасна и разрушительна.
Твердость его груди сдавливает мою, когда все его тело прижимает меня к двери. Я чувствую его сердцебиение, громкое и неистовое. Меня так и подмывает протянуть руку и пощупать пульс под кончиками пальцев. Его нормальный, здоровый пульс.
Единственное, что делает его человеком.
Искушение покидает меня, когда он хватает меня за запястья свободной рукой и ударяет ими о дверь над головой.
Этот звук выводит меня из вызванного оцепенения.
Знакомая сцена.
Всякий раз, когда Эйден не добивается своего, он прибегает к установлению своего господства. Это часть игры, в которую он так хорошо играет. Игра, в которой я всегда буду пешкой.
Игра, которую я всегда проигрываю.
— С возвращением, милая, — бормочет он своим скрипучим, вызывающим озноб голосом.
Есть ли способ плеснуть кислотой на его голос и не дать ему так хорошо звучать?
Его губы зависают в нескольких сантиметрах от моего рта, прикрытого его рукой. Угроза это или обещание, я не знаю.
— Ты закончила убегать?
Его большой палец ласкает мою щеку в чувственном ритме. Вверх и вниз, как колыбельная, кожа к коже.
На секунду я теряюсь в его прикосновениях. В его близости. В его запахе.
Черт бы побрал его запах.
От него пахнет болью и удовольствием. Сладким и горьким одновременно.
Я бы солгала себе, если бы сказала, что не скучала по нему, и я пообещала никогда больше не лгать себе.
Я скучала по его сводящим с ума прикосновениям и этому горячему взгляду.
Я скучала по его поцелуям и ваннам, которые он готовил для меня.
Я скучала по его запаху и его грубым словам.
Но больше всего я скучала по нему.
По парню, по монстру.
Но все это напрасно. Неважно, как сильно я по нему скучаю, это не отменяет того, что он сделал. Это не меняет того факта, что я все это время была пешкой на его доске.
Поэтому я держусь за кипящий гнев, ненависть и горечь. Я цепляюсь за то, как пусто было ощущать, когда мне говорили, что я всего лишь игра.
Во мне, как феникс из пепла, просыпается желание сразиться с ним и осыпать его ругательствами. Мои мышцы напрягаются, готовые к бою, к дуэли.
Однако я прикусываю язык. Конфронтация только даст ему рычаги влияния.
Вместо того, чтобы дать ему то, что он хочет, я расслабляюсь в его объятиях и опускаю взгляд, прерывая зрительный контакт.
Я стираю его и его металлический взгляд, зловещие черты лица и взъерошенные волосы.
