— Хорошо, — говорю я.
— Хорошо?
— Хорошо, я стану твоим другом.
Она хлопает в ладоши, хихикая.
— Да!
Я беру один шоколадный шарик и предлагаю ей остальное.
— Мы можем делиться.
Ее зубы впиваются в нижнюю губу.
— Ты уверен? Я отдала их тебе. Не хочу быть грубой и забирать обратно.
— Друзья делятся всем.
— Да?
— Ага.
Она хватает пачку с Maltesers и набивает рот двумя шариками шоколада.
— Эй, Серые Глаза.
— Хм? — я наблюдаю за ее мерцающими глазами, пока она жует.
Немного шоколада прилипает к ее верхней губе.
— Когда я вырасту, я куплю тебе ведро Maltesers.
— Зачем?
— Затем, что папа говорит, что ты должен покупать подарки тому, за кого выйдешь замуж.
— Замуж? — шепчу я.
— Ага! — она усмехается. — Когда я вырасту, я выйду за тебя замуж.
— Ты не можешь выйти за меня замуж.
Ее лицо искажается.
— Почему нет?
— Мама говорит, что ты должен любить кого-то, чтобы жениться на нем.
— Тогда ты можешь просто любить меня. — она вскидывает руку в воздух. — Что в этом такого сложного?
Я по-прежнему молчу.
Эта девочка сумасшедшая.
— Эй, Серые Глаза. — она придвигается ближе. — Когда я подарю тебе ведро Maltesers, ты собираешься поделиться им со мной?
Я смеюсь, и она смеется вместе со мной. Ее смех подобен солнечному свету после дождливого дня. Солнце, проглядывающее сквозь облачное небо.
Наблюдая за ней, я понимаю, что хочу все время видеть, как она смеется.
Возможно, она права. Возможно, после того как мы вырастем, ей нужно будет оставаться рядом, чтобы я мог видеть, как она смеется так каждый день.
У нее самый красивый смех, который я когда-либо слышал.
— Обещай, что женишься на мне, — она протягивает мизинец.
Я обвиваю свой палец вокруг ее.
— Я обещаю.
Эйден
Настоящее
Школа последнее место, где я хочу находиться.
Однако каждый день я просыпаюсь, готовлюсь и надеюсь вопреки всему, что она появится.
Я даже не надеюсь на это. Я исполнитель.
Прошло более тринадцати дней с тех пор, как она уехала в Бирмингем и не вернулась.
Прошло пять дней со дня сбора средств у Родс.
Целых пять гребаных бессонных ночей.
Пять дней яростных ласк, пока я думал о ней.
Пять дней размышлений о том, как ворваться в ее мир, не заставив возненавидеть меня еще больше.
Как, черт возьми, я должен вернуть ее, если она на другом конце страны? Как я должен с ней связаться, если она меня не слушает?
Оцепенелое, апатичное выражение ее лица на мероприятии все еще мучает меня каждый раз, когда я думаю об этом.
В результате все мои ублажения заканчиваются жалким, неудовлетворительным освобождением.
