диалектику жизни, логические понятия, категории, законы сами должны быть подвижны, текучи, взаимосвязаны, диалектичны. В отличие от Гегеля, лишь угадавшего в диалектике понятий самодвижение мира, Ленин по-иному, материалистически объясняет взаимопревращаемость понятий. «Мысль включить жизнь в логику понятна - и гениальна, - пишет он, - с точки зрения процесса отражения в сознании (сначала индивидуальном) человека объективного мира и проверки этого сознания (отражения) практикой» (стр. 184). Другими словами, Ленин считает гениальным применение к процессу познания единственно правильной теории развития - диалектики, что в идеалистической форме было сделано Гегелем, в материалистической - Марксом.
Во фрагменте «План диалектики (Логики) Гегеля» Ленин пишет, что в ««Капитале» применена к одной науке логика, диалектика и теория познания», а в скобках замечает: «не надо 3-х слов: это одно и то же» (стр. 301). Раскрыв соотношение логики, диалектики и теории познания, Ленин указывает и те области знания, откуда теория познания должна черпать свой материал, - это история философии и отдельных наук, умственного развития ребенка и животных, история языка, психология, физиология органов чувств.
Большое внимание Ленин уделяет вопросу о взаимоотношении теории и истории познания, законов мышления и процесса их формирования, истории мысли с точки зрения развития и применения общих понятий, категорий современной логики. В этом отношении особенно важен ленинский конспект «Лекций по истории философии» Гегеля.
Оценивая положение Гегеля о том, что развитие философии в истории должно соответствовать развитию логической философии, Ленин замечает: «Тут очень глубокая и верная мысль, в сущности материалистическая (действительная история есть база, основа, бытие, за коим идет сознание)» (стр. 237).
«Философские тетради» - важная ступень в развитии марксистской истории философии как науки. Критикуя идеалистическую историко-философскую концепцию Гегеля, Ленин вместе с тем отмечает ценность
XX
ПРЕДИСЛОВИЕ
рассмотрения Гегелем истории диалектики, подчеркивает важность выдвинутого им
требования строгой историчности, которое сам Гегель не мог осуществить именно в
силу своего идеализма. «Гегель, - замечает Ленин, - серьезно «верил», думал, что
материализм как философия невозможен, ибо философия есть наука о мышлении, об
общем, а общее есть мысль. Здесь он повторял ошибку того самого субъективного
идеализма, который он всегда называл «дурным» идеализмом» (стр. 250). И Ленин шаг
за шагом прослеживает, как этот органический недостаток историко-философской концепции Гегеля сказывается при рассмотрении тех или иных философских учений прошлого, в результате чего Гегель «размазывает» идеализм в истории философии, «прикрывает» его слабости, «трусливо обходит» историю материализма.
