Я налетаю сбоку, одной рукой вцепляюсь в полоску ткани, второй луплю задиру по запястью. Сильвер выше меня на полголовы и старше на целый год, да и учиться азам боевых искусств я начал только две недели как, и все же от неожиданности противник выпускает добычу.
— Держи! — я торопливо всовываю шелк в тоненькие, словно спички, пальцы, толкаю девчонку, чтобы уходила. Разворачиваюсь к громиле, приближающемуся отнюдь не с дружелюбными намерениями.
— Все! Ты налвался, лыцаль бесклылый! — трясет кистью Сильвер. Он хоть и большой, а «р» до сих пор не выговаривает!
— Сам бескрылый! Рычать научись сначала, — дерзко выпаливаю я, оглядываюсь, ища возможность сбежать. У Сильвера кулаки тяжелые, да и его вечные подпевалы в стороне стоять не собираются. А потом вдобавок от отца прилетит — и за драку, и за порванную одежду, и за то, что не сумел победить.
Кто-то толкает сзади. Падаю лицом в лужу... в серое штормящее небо, где тоже кипит битва.
Посреди грозовых туч, в беспросветной, сродни морской хляби, мгле драконы рвут друг друга на части. Темные безжалостные звери, пугающие, беспощадные. Обезумевшие. Лишившиеся гордости и даже малой толики человечности.
Ливневые струи молотят по чешуе. Крики неистовства перемежаются раскатами грома. Фиолетовые змеи разрядов высвечивают уродливые искривленные тени. Изодранные клочья тумана цепляются за крылья.
Захваченный огнем ярости, я теряю счет времени, понимание происходящего, резоны и цели. Больше не знаю: кто против кого и за что сражается. Еще одно чудовище, я просто пытаюсь выжить в этих наполненных смертью небесах. Выжить и убить. Это становится моим новым смыслом.
Слабое колебание эфира. Я ухожу в сторону, пропуская рухнувшую сверху тварь. Мчусь следом, всаживая когти в спину напавшего, раздирая в лохмотья крылья.
Кровь тяжелыми каплями летит вниз... сыпется тягучим осенним дождем на улицы клятого города. Промозглые сумерки как нельзя лучше соответствуют захватившей душу глухой тоске. Все вызывает раздражение: кривые узкие улочки, затопленные серостью и лужами; паутины бельевых веревок с неубранными простынями, напоминающими половые тряпки; низко нависшие, будто вот-вот рухнут и придавят, тучи; дело, из-за которого я прибыл в это место.
Мокрые волосы липнут ко лбу, вода пробирается за шиворот леденящими змейками. Знак равновесия — символ хранителя Завета, стража закона — жжет кожу на предплечье. Нить чар — свежий след беглеца — режет пальцы. Я попал в ловушку, которой не избежал ни один каратель: чем больше знаешь о цели, тем легче дается поиск, но одновременно тем проще понять мотивы, толкнувшие осужденного на преступление, и сложнее убить.
