— За Ритку, что ли? — фыркнул Сашка. — Так ничего ей не сделалось. Ну подумаешь, свалилась. Кто за годы тренировок не падал? Вставай давай, чего разлеглась? На публику играешь?
Он наклонился, чтобы потянуть меня за руку, но тут подскочила Васька.
— Клешню забрал. Или ласты склеить хочешь? — набычилась подруга.
— Совсем вольтанутая, — покачал головой парень, шмыгая носом. Но трогать нас не стал.
— Пошел вон, Велесов, — тихо, но непреклонно скомандовал Хорек. — Все остальные тоже свободны, считайте, что я подарил вам передышку перед завтрашними занятиями.
Никто отказываться не стал. И Сашка прекратил скандалить, смылся. Мало того, что нагадил исподтишка, так еще и трусом оказался.
— Ну что, Селезнева? — спросил у меня преподаватель. — Скорую и в больничку?
Такой вариант гарантированно отрубил бы мне путь в мир танца. Поэтому я стиснула зубы и решилась на откровенное безумство.
— Нет, — упрямо мотнула головой. — Все в порядке. Я сейчас сама поднимусь.
И ведь поднялась. Стиснув зубы. Под ошарашенные взгляды Хорька и Васьки.
Я и сама от себя такого не ожидала. В какой-то момент от боли у меня потемнело перед глазами, но потом развиднелось и будто бы даже легче стало.
Вот и хорошо, вот и ладно. Нужно ведь всего немного потерпеть, чтобы все наладилось? Ушиб тоже не сразу проходит.
— Селезнева, — нахмурился Александр Антонович. — Не дури. Ты так грохнулось, что даже у меня зубы заныли. Давай-ка дождемся специалистов.
— Все нормально-о, — на одном дыхании выпалила я. А вот улыбку изобразить таланта уже не хватило.
— Вижу я, как нормально, — пробурчал препод. — Побелела до синевы, трясешься вся. Ты в двух шагах от обморока, Селезнева. Давай-ка…
— Нет, — твердо перебила его я. — Неправда, все в порядке. Хотите, станцую?
Хорек выпучил глаза, но на слабо не взял. Спасибо ему за это, что не стал проверять меня на прочность.
— Ладно, тогда отложим до следующего занятия, — поспешила договориться. — До свидания.
И я двинулась прочь из зала.
В спину словно палку вставили, тело было чужим, ноги-руки одеревенели, а в голове шумело.
Переодеваться не стала, просто подхватила рюкзак с вещами. Скорее хотелось выбраться на воздух, посмотреть на солнце, безмятежное небо и… чтобы боль прекратилась.
— Ритк. — Васька шла со мной нога в ногу и все в глаза заглядывала.
Подруга ничего не говорила, но ей и не надо было. Во взгляде все с легкостью читалось. Красноречивом, надломленном, сочувствующем.
И это ее сочувствие сейчас подогревало во мне нужную злость — топливо для движений.
