— Фридрих прости? — и закрыв лицо руками она заплакала.
— Ты забыла, что была моя, мы даже свадьбы не дождались, переспали, ночь любви, ночь страсти, — и встал сел рядом и приобнял за плечи, она убрала руки с лица, вытирая слёзы, обняла меня. — Уже месяц прошёл как ты не моя жена, не моя возлюбленная. Ты его любишь? — спросил я.
— Нет, не люблю, он меня любит, — прошептала.
— Я что-то не понимаю, ты его не любишь и живешь с ним, — удивился её словам.
— Я люблю только тебя, очень люблю, — пролепетала девушка.
— Любишь? — взяв её за подбородок, впился в её приоткрытые губы. — Я тебя люблю Кассандра, бросай его и приходи ко мне, мы поженимся, — предложил ей.
— Ты пьян, ты не понимаешь, о чём меня просишь, прошу тебя, не говори так. Это не возможно, — в голосе слышалась скрываемая боль.
— Почему? — удивился я.
— Я беременна от Лео, — я посмотрел на любимую и резко встал с дивана, сразу отрезвел.
— Я мог бы принять твоего ребёнка, — серьёзным тоном проговорил, посмотрев на неё.
— Не говори глупостей. Мы все равно не будем вместе, ты меня потом возненавидишь, — произнесла Касс.
— Может быть, ты и права, — отошёл к столу и налил полный стакан виски. — Тогда нам не нужно больше встречаться, — и выпил залпом весь стакан.
— Я пришла попрощаться, — и встала с дивана.
— Какая честь, моя любимая пришла попрощаться со мной, — с сарказмом ответил ей.
— Перестань, не говори так мне больно слушать ненависть в твоем голосе. Мне и так тяжело, — хотела подойти, но передумала, осталась стоять на месте
— Зачем пришла, посмотреть на меня? — оглянулся через плечо.
— Я теперь думаю, что зря пришла, — и направилась к двери.
— Правильно думаешь. Уходи!!! И никогда не приходи! Слышишь? Не хочу тебя видеть! — схватился за угол стола, чтобы не упасть.
— Прощай Фридрих, — и открыв дверь, она ушла.
— Пока, любимая моя, — дойдя до кресла, рухнул в него, закрыл рукой лицо и тихо заплакал. Прощаясь со своей любовью.
Открыв глаза, и выплывая из воспоминаний, я встал с кресла и подошёл к окну, смотрел на осенний пейзаж парка, прошлые воспоминания уходили или прятались в тайном уголке моего сердца, и мне становилось не много легче.
