— Потерпи, — стараюсь говорить спокойно, но чувствую, что слова вырываются сквозь силу и с натугой, с оттенком агрессии.
— Чего терпеть? Не понимаю, почему мы еще не уехали из города, — ярится сзади, — будто есть что проверять, прям так кандидаты на мое место подходящие выстроились.
Не выдерживаю, поворачиваюсь к ней корпусом и внимательно смотрю ей в глаза.
— Ты для чего мне это все говоришь? — не понимаю ее недовольства.
Она глаз не отводит. Стискивает челюсть, губа изгибается как-то презрительно.
— Не понимаю я тебя, Наира, — наклоняет голову набок, — неужели у тебя совсем нет гордости?
На миг ритм сердца останавливается, затем ускоряется, гоняя по венам вскипевшую моментально кровь.
— О чем ты? — спрашиваю тихо, облизываю в волнении губы.
Умом понимаю, что она из тех женщин, что любят выводить других на отрицательные эмоции, но ничего поделать с собой не могу. Ведусь на ее провокации.
— Не думай, что я не слышала, о чем вы говорили, — гордо задирает подбородок, — что он там тебе предложил? Лалой стать? Я бы ни за что не согласилась, а такая, как ты…
Осматривает меня с головы вниз по телу с определенным намёком. Мороз по коже.
— Осторожнее, — обнажаю зубы, в этот момент готова вцепиться ей в глотку, настолько внутри все обжигает яростью.
— Ладно, ладно, — поднимает руки и притворно цокает, — я же как лучше хочу, как женщина женщине совет дать хочу.
— И какой же? — хмыкаю, пытаюсь не раскисать.
До чего же тяжело, оказывается, не знать драконьи традиции. Стоило лучше в свое время прислушиваться к чужим разговорам и сплетням, может, хоть что-то бы сейчас да знала.
— Быть лалой — унизительно, считай, любовница при живой жене. А ты не похожа на девушку, которая будет так унижаться.
Ее слова почти достигают цели. Я только силой воли заставляю себя не вестись на это и не давать повода посеять новое зерно сомнения в своей душе.
— И откуда же такие познания? — спрашиваю, а у самой свербит всё внутри от негодования и недоверия.
Опасный ядерный клубок эмоций, не сулящий мне ничего хорошего. А она как назло молчит, не отвечает, только губы слегка улыбаются. Хитро, с подоплекой. Только я открываю рот, чтобы что-то сказать ей, как в этот момент из здания выходит Рагнар. Напряженный и один. Руки сжаты в кулаки, глаза прищурены, лоб нахмурен.
— Что-то пошло не так, — протягивает Раиса, и отчего-то кажется, что этим фактом она довольна.
Снова берется за свой телефон и набирает там что-то.
— Кому ты пишешь? — говорю резко, отрывисто, все мне в ней не нравится.
