— От чего он? — спрашиваю, сам он не оборачивается.
Стоит напряженный, не шевелится.
— Драка в юности, — пожимает плечами, тон от моих поглаживаний становится ниже, — полоснули драконьими когтями.
— Разве у вас не совершенная регенерация? Слышала, что на драконах и оборотнях все заживает без следа, — не выдерживаю и касаюсь позвонков губами.
Тут он резко оборачивается, делает шаг вперед ко мне. Хватает ладонью за шею и тянет к себе. И отвечает мне практически в губы.
— Слухи не врут, птичка, — ласкает взглядом, не стесняется, — вот только заживает все идеально только после совершеннолетия, а до этого времени мы почти что люди. Нас способно убить все то, что опасно для человека, так что дети до определенного возраста живут в гнезде, самом сердце клана.
От меня не ускользает это «мы», но я не придаю этому сильное значение. Драконы существа коллективные, в его голове всегда род — это «мы», никак иначе.
— И во сколько же наступает совершеннолетие у вас? — ответ на вопрос я знаю, но хочу, чтобы он ответил.
— Двадцать пять, — подтверждает он мои знания, и я хмыкаю, отгоняя от себя непрошеные мысли.
Ведь скоро мне исполнится четверть века. Может ли быть это связано с пробуждением моего собственного зверя? Да и сон, приснившийся мне недавно, намекает мне на что-то, вот только это слишком невероятно, чтобы поверить. Могу ли я быть квартероном или полукровкой дракона? Может ли мне так повезти? Ведь тогда мы сможем провести с Рагнаром проверку на совместимость. И если вдруг не окажемся истинной парой…я отпущу его…да, это знаю точно. Как бы сильно не болело и сопротивлялось все внутри. Вот только что-то нашептывает, что смысла обманывать себя нет, сердцу не прикажешь, как бы сильно этого не хотелось.
К вечеру Рану поступает важный звонок. Судя по нахмуренным бровям и складкам на лбу, собеседник его не радует.
— Хорошо, — коротко отвечает, кладет телефон в карман и переводит взгляд на Раису, — собирайся, нам нужно съездить кое-куда.
Я вскидываю в тревоге голову, не понимая, что происходит, но в этот момент Рагнар подталкивает девушку в спину и захлопывает за ней дверь гостиной. В коридоре мы остаёмся одни.
— Что случилось?
Чувствую по разливающемуся в воздухе напряжению, что нечто сбило его с толку. Это видно невооруженным взглядом — и сжатые в тиски кулаки, и желваки на скулах, и напряженные брови, по которым так и хочется пройтись пальцами и разгладить.
— Стас, правая рука Альтаира, — начинает он говорить, подходит ко мне ближе, — час назад попал в аварию на въезде в город.
