— Я спросить хотела, все эти проблемы в Небесном Логе как-то связаны с наследницей?
Спрашиваю, а сама противлюсь мысли о том, что ею является эта девушка Раиса. Я ее даже не знаю, но заочно испытываю к ней неприязнь.
— Если это объявление войны, то да, это битва за трон, — отвечает он обычно, без тени страха или раздражения, так что понять его отношение к ситуации не получается.
— Ты обещал познакомить меня с особенностями ваших рас, магией в том числе, — намекаю на его слова, — давай начнем с некоего священного меча, которым убили главу клана Белых Драконов.
На память, слава богу, не жалуюсь, так что в точности до деталей помню их с Алиандром разговор.
— Я хотел сделать это уже дома, в Небесном Логе, чтобы ты воочию видела все то, что буду тебе говорить, — барабанит по рулю пальцами, — но в связи с непростой ситуацией…священные мечи, или иначе мечи света, это одни из символов власти Правителя Драконьей Долины и четырех его наместников, глав самых первых лояльных Родов. Всего их существует пять, каждый ориентирован на разные энергетические потоки. И у каждого свое предназначение. Как бы тебе сказать попроще, каждый из мечей не просто отнимает жизнь. Тот, кто умрет от его острия, лишится чего-то в следующем перерождении. Магии, драконьей сущности, здорового тела, потомства или самое страшное — возможности перерождения. По древним обычаям, еще испокон веков повелось, что их главное предназначение — карать преступников. И смерть от одного из мечей было высшим наказанием, а выбор меча — мерилом тяжести преступления, что пятном ложилось на весь род осужденного до седьмого поколения.
Сердце мое колотится, информация обрушивается на меня градом.
— Тот, что лишает перерождения, принадлежит Правителю? И тот, кто завладеет им, станет править Небесным Логом, я правильно понимаю?
— Нет, Рани, не совсем. Чтобы править Логом, нужно иметь главный атрибут власти — корону Анниана. Позже расскажу тебе и о ней. А вот, чтобы иметь право вершить Высший Суд, нужно владеть главным священным мечом — его называют Остриё Бога.
— И где этот меч?
Все, что он говорит мне, кажется какой-то сказкой, совсем неуместной в моих реалиях, но это так будоражит душу, что я будто наяву вижу все, о чем он мне поведал.
— Он хранится под надежной охраной моего Рода, — кивает с гордостью, но плечи его сгорблены, словно вся тяжесть мира давит на него.
Я молчу, переваривая информацию, а Рагнар заводит машину и вливается в автомобильный поток. В голове у меня крутится один вопрос, который не дает покоя.
