Вдруг доходит до меня спустя годы.
— Прости, в храме у нас тоже есть такой алтарь, птичка, — целует меня в лоб и прижимает к себе, — просто ты так краснела, что я не удержался. Ну и хотел, чтобы не переживала.
Боялся, что…
— Не хотел проверять, истинные ли мы? — догадываюсь по его печальному выражении лицу.
— Не суди меня строго, птичка, — добавляет, заправляя за ухо прядь моих волос. — Я ведь любил тебя и не хотел, чтобы такая мелочь разлучила нас. Ты и так была готова в любой момент сбежать, считая себя неполноценной.
Прислоняюсь щекой к его груди и смотрю на небо. А ведь он прав. Тогда я считала, что всего лишь человек, и дракона тем более не ровня. Узнай я ещё тогда об алтаре, сразу бы, как представилась возможность, потащила бы его туда.
— Люблю тебя, — шепчу, вкладывая в слова все свои чувства.
— Люблю тебя, — с хрипотцой говорит Рагнар, мой соправитель и отец двух моих детей.
Наслаждаюсь присутствием любимого и радуюсь тому, как интересно сложилась наша жизнь.
— И все равно мне как-то неспокойно, — говорю ему то, что беспокоит меня по сей день.
— Что же? — лениво оглаживает мою спину муж.
— Помнишь, Седрик кричал, что все только начинается… — именно его слова засели с того времени в моей голове.
— А, это, — чуть напрягается мой дракон, но я уже знаю, когда его действительно что-то беспокоит, поэтому в тревоге смотрю на него.
— И? — подгоняю, чтобы не томил и выложил все, что думает по этому поводу.
— Ну, это так, чисто мое предположение, не более, — поджимает губы и хмурится, демонстрируя ход мысли. — Есть одна легенда…Ты ведь знаешь, что первым правителем из Златокрылых был Анниан, вот только нигде больше не услышишь, что до него правили драконами Первородные. Те, кого лично создал Искандер, прародитель всех драконов. Его личная армия.
— Была война? — сглатываю, догадываясь, ведь во всех легендах Небесного Лога так или иначе кровь, битвы и смерти.
— Первородные были почти что бессмертны и заигрались, стали приносить своему Богу кровавые жертвы. Через некоторое время народ взбунтовался и под предводительством Анниана разбил войска первородных. А самого же Искандера заточили глубоко под землей. Никто не знает, где, но есть легенда о его освобождении…Либо это пророчество…
Дальше он молчит, задумчиво смотрит вдаль.
— И как его освободить? — сглатываю, отчего-то сердце колотится, как бешеное, по позвоночнику проходит дрожь.
— Чушь все это, — вдруг улыбается и целует меня в лоб.
