— Что ты делаешь, Ратимир? — делает осторожный шаг вперед мужчина, как две капли воды похожий на Рагнара, только более взрослой версии.
Рагнар и трое остальных мужчин в этот момент стоят неподвижно, в руках каждого из них мечи, которые они держат в боевой готовности. Ловлю на себе его испуганный и в то же время мрачный взгляд. В груди от его присутствия теплеет, вот только не могу осуществить сейчас самое заветное желание — кинуться в его объятия и повиснуть на мужской шее. Руки мои плетьми висят вдоль тела, сама я напряжена, как натянутая до предела струна.
— Беру свое, Ратмир, — слышу, что мужчина скалится.
Надо же, до чего похожие имена. Разница лишь в одной букве…
— Отпусти девочку, — приподнимает мужчина руки ладонями в нашу сторону, как признак того, что его не стоит опасаться. — Она не сделала тебе ничего плохого. Мы спокойно поговорим и…
— Кончилось время разговоров! — кричит, яростно пыша жаром ненависти мой пленитель.
В этот момент сзади происходит какое-то копошение. Меня дергают так, что мы поворачиваемся боком к подошедшему мужчине в черном плаще. И тут он сбрасывает капюшон. Что-то знакомое в его силуэте, но повернуть голову, чтобы разглядеть его, не могу.
— Седрик, — растерянно говорит Рагнар, обессилено опуская меч. — Что ты наделал, друг?
Задерживаю дыхание, не могу произнести ни слова от той боли, что слышится в голосе моего мужчины. Седрик же ухмыляется щербатым ртом, тянется за своим оружием, что висело все это время на поясе.
— Не друг ты мне, Опал, не друг, — сплевывает на землю и удобнее перехватывает двуручное оружие.
На свету Луны металл отдает блеском, завораживая своей серебристой красотой. Прикрываю глаза, ощущая, как рот наполняется горечью, но не издаю ни звука. Вот только беззвучная слеза скатывается по щеке.
— Ты предал Род, — печально произносит Рагнар, по тону различаю, как тяжело ему дается эта ситуация.
— Ошибаешься, — язвит Седрик, — это Род предал меня. Или вы думали, что я до скончания веков буду стражем границ? Прозябать на задворке миров без права на полноценную жизнь?!
В его голосе такое отчаяние, что меня пробирает неприятный озноб. Это отчаяние зверя, которого заточили в клетку и приковали цепями, не давая вырваться на свободу и глотнуть свежего воздуха.
— Твоя семья испокон веков охраняла границы Небесного Лога, — подает голос Ратмир, тот, что по-видимому отец Рагнара. — Ты никогда не подавал вида, что тебя что-то не устраивает.
