К тематической группе баллад, отражающих некоторые исторические события (среди них так называемые «пограничные» баллады о феодальных войнах между Англией и Шотландией), можно условно причислить и те баллады, в которых действуют исторические лица вне исторических событий. В частности, это относится к балладе «Король и пастух», потому что, хотя речь, по-видимому, идет об английском короле Иоанне (Джоне) Безземельном (XII—XIII вв.), перед нами типично сказочный сюжет восточного происхождения, распространенный в средневековой Европе, о загадках и мудреце, который их разгадывает. Историзм здесь не «хронологический», показательно отношение к королю, который правил, забыв о законах, к архиепископу, который прославился своим богатством, к богословам и философам из Кембриджа и Оксфорда, которые так и не разгадали королевских загадок, и, наконец, к пастуху-свинопасу, который посрамляет образованных «умников» своей находчивостью. В его образе воплощается чувство собственного достоинства, которое пробудилось у английских крестьян-йоменов в конце XIV в., когда вспыхнуло знаменитое восстание Уота Тайлера и зазвучала песенка: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?»
Тогда же возник цикл, близкий к историческим балладам,— песни о живущем «вне закона» веселом Робин Гуде, которого по справедливости можно назвать английским национальным героем.
Впервые мы встречаемся с его именем в поэме «Видение Петра Пахаря». В XV—XVI вв. оно фигурирует в хрониках как имя реально жившего человека. В XV в. даже ходила поговорка: «Многие люди болтают о Робин Гуде, но им не под силу натянуть его лук».
Упоминания в хрониках заставили некоторых исследователей XVIII—XIX вв. искать реального Робин Гуда, однако результаты их изысканий оказались сомнительными, так как хроники явно основывались на песнях. Совершенно неубедительной оказалась мифологическая теория, утверждающая, что Робин Гуд — это лесное божество. Однако в связи с этой теорией следует упомянуть о средневековых майских играх, в которых начиная с XV в. стал фигурировать Робин Гуд. Робин Гуда превратили таким образом в участника драматического действа, что служит еще одним доказательством его популярности [7].
Для нас существенно не то, жил ли в действительности Робин Гуд, а то, каким изобразила его фантазия английского народа. В Англии XII—XIV вв. браконьеров и так назывемых «outlaws» было очень много, и крестьяне относились к ним сочувственно, так как лесные стрелки вчера еще пахали землю, а в лес ушли от несправедливых притеснений. Сочувствие к ним выразилось в создании особой поэзии об outlaws, к которой принадлежат и баллады о Робин Гуде. В этих балладах социальная тема воплощена с наибольшей полнотой: благородный разбойник, защитник бедняков воюет с притеснителем-шерифом, надменным епископом и жадными монахами.
