Но когда полковник Дюпон громогласно объявил, что домой мы не летим, ее лицо просто засветилось от облегчения и радости оттого, что мы еще какое-то будем вместе. Она еще крепче сжала мою руку и прижалась ко мне своими короткими светлыми кудряшками.
Вот только я не разделял ее оптимизма по поводу возвращения в строй. Меня обуревало волнение.
- Какая-то херня творится, - тихо сказал МакКлин, сидя позади меня.
Я чувствовал тоже самое. Во всем этом было что-то аномальное. То, что полковник ничего не стал объяснять. И то, каким голосом он это произнес.
Дело пахло керосином. Я нутром чувствовал, что живыми мы не выберемся. Ни я, ни Конфетка, ни... Чони.
Мысли о судьбе Чони полностью захватили мой разум, пока наш самолет летел все дальше и дальше на север. Конфетка прижималась ко мне, но я ее даже не замечал.
Следующее сообщение застало нас врасплох. Нам было приказано прыгать с парашютом в снежную бурю посреди ночи, на глыбы льда где-то в Северном Ледовитом океане. Мы покинули самолет четко друг за другом, но большинство солдат в кромешной тьме приземлились прямиком в ледяную воду. Мы слышали истошные крики некоторых из них, что барахтались в пучине без каких-либо ориентиров, но полковник Дюпон даже не обратил на них внимания. Для него было очень важно не прекращать движение.
Конфетке и мне посчастливилось оказаться на одном из айсбергов неподалеку от полковника. По его наводке нам сбросили портативные моторы, хотя на льдине нас было всего трое. Чуть западнее дрейфовал айсберг с дюжиной солдат, что просто стояли и смотрели, как мы опускаем моторы в воду и удаляемся от них на нашей ледяной глыбе.
Прорываясь с ревом через арктические воды на ледяных моторных лодках, мы изо всех сил старались не отставать от полковника, айсберг которого был самый маленький, что делало его движение намного быстрее, чем наше.
Он никого не ждал и мчался по воде так быстро, как только мог себе позволить, неустанно счищая снег с лысины и слизывая наледь с усов. Мы были вторыми по скорости, но практически не видели его впереди. Основная часть его войск находилась на одном массивном айсберге, что двигался вдвое медленнее, чем мы, даже несмотря на то, что у них было три двигателя.
МакКлин был на айсберге вместе с нами. Он стоял впереди, направляя прожектор, дабы мы могли видеть хоть что-то сквозь шторм во мраке ночи.
Конфетка приняла свою мужскую форму жгучего латиноса. Она управляла мотором, направляя нас вперед, покуда ледяная вода непрерывно брызгала нам в лицо, обжигая словно ливень из игл.
