Тогда я без всяких церемоний постучала в дверь кабинета и открыла ее. Там никого не оказалось.
Раздражающая пунктуальность, верно?!
Я огляделась и прошла к дивану. Только плюхнулась на взбитые сиденья дивана, как услышала треск, характерный для рвущихся колготок. Я поднялась, и стрелка мигом выползла из-под юбки прямо на колено. А так как колготки были черными, то стрелка смотрелась отвратительно.
Я так взбесилась, но тут же вспомнила о запасных колготках в сумке… И по своей девичьей наивности или глупости, запросто сняла колготки и стала натягивать новые. Пришлось задрать юбку; от наклона пиджак так натянулся на спине, что трудно было дышать: я его расстегнула. Ну, а там, разумеется, ничего кроме белья.
Ух! Сейчас, вспоминая это, просто лопнуть можно от смеха, а тогда мне было не до него.
Как назло, на самом интересном месте в кабинет вошли двое. Это был, наверное, чиновник, а с ним, очевидно, его жена.
У-у, что тут началось! Бюрократ не знал, под какой стол прятаться. Я думала, что она ему все волосы на голове вырвет, а меня покрошит на мелкие Полинки своим острющим маникюром. Но, слава богам, со мной обошлось, в плане растерзания, но эта горгона отомстила по полной программе. Держа в руках всю сеть парикмахерских салонов и салонов красоты в Екатеринбурге, эта дамочка сделала мне «хорошую» репутацию.
Вот так закатилась моя карьера медным пятаком под кровать. Но если бы удалось устроиться в какой-нибудь салон сейчас, мои душевные потребности и художественные способности были бы реализованы полностью.
После месяца скитаний по друзьям и подругам я, наконец-таки, разрулила все свои жилищные и экономические вопросы. С работой вот-вот наклевывалось. Меня брали барменом в одно неплохое кафе, разумеется, с перспективой менеджера кафе. А один знакомый моего знакомого сдал мне комнату, что называется, в кредит. Комната находилась за тридевять земель от центра и будущей работы, но главное – принцип дальности от Белохвостовых – был соблюден.
Ну, и что?..
В голое окно отсвечивала лампочка Ильича, корявые ветки громадного тополя царапали стекло и хлестали листьями – шум по ночам стоял невероятный. Голые стены с обоями в ужасный горошек и коричневый дощатый пол начисто вышибали весь энтузиазм каждый раз, как я заходила в эту комнату.
После уроков заведывания бутылками, открывашками, стаканами, кружками и фужерами домой я появлялась к полуночи. А ведь это было только обучение. Что будет, когда встану за барную стойку, неизвестно…
