Крис перестал сопротивляться самому себе, наклонился и поцеловал эти розовые губы. Потом отпустил себя полностью и уже ни о чем не думая, погрузился в сладкие волны, из которых совершенно не хотелось выныривать.
Их поцелуй был долгим и страстным. Крис ласкал и ласкал эти губы и не мог оторваться. Он словно вернулся в свою юность, в то волшебное время, когда они с Ольтой были открыты всему миру и счастливы. В то время, когда нежность одних губ сливалась с нежностью других и заставляла пылать и выпрыгивать сердце из груди.
Руки Криса без приказа хозяина притянули ближе мягкое податливое женское тело и взяли его в кольцо. Ладонь медленно поползла вверх по спине, а потом по обнажённой шее. Пальцы зарылись в волосы, стряхивая шпильки и распуская заколотую на затылке каштановую волну волос.
— Я прошёл проверку? — хрипло произнёс Крис, когда они оторвались друг от друга.
Ольта открыла ещё затуманенные глаза, отступила на шаг и кивнула.
— Да.
Она откашлялась и торопливо добавила:
— Ты не думай ничего… Я просто хотела проверить… Чтобы доверять… Я не навязываюсь… Не хочу ничего менять…
Она вспыхнула от своих слов и отвернулась.
Крис стоял не шевелясь. Внутренний барьер стремительно рос и возвращался на своё место. Он затопил хозяина сомнениями и требовал к себе внимания. У них служебные отношения!
— Нам нужно обратно в столовый зал. Ты иди, а я приведу себя в порядок, — сказала Ольта уже почти равнодушно, не поворачиваясь, собирая и закалывая обратно рассыпавшиеся каштановые пряди.
Однако Крис сзади из-за спины видел её пылающие от смущения щёки.
— Хорошо, я буду ждать тебя внизу, — с трудом удержав спокойствие в голосе, произнёс он и вышел. За спиной опять щёлкнул замок.
— Хорошая проверка, — произнёс Тресар. — Действенная, наверное. Хотя… Это ещё большой вопрос. Интересно, как бы действовал я в таких условиях в твоём теле? Неужели целовал её настолько по-другому, чтобы можно было бы ощутить моё присутствие?
— Вот и мне интересно, — буркнул Крис, ощущая как медленно затихает в теле эхо от поцелуя.
Представлять Тресара на своём месте совершенно не хотелось. Но губы-то были бы всё равно его, Криса? И что бы он сам чувствовал, присутствуя в теле как наблюдатель? Кто именно, он или Тресар, ласкал бы эти розовые губки Ольты?
