Божиею помощью укрепляем, обошел я места те святые, не встретив нигде ни поганых, ни лютого зверя, не пришлось мне увидеть и иного зла никакого, ни немощи малой не почувствовал я в теле моем, но всегда был, как орел, легок, Божиею благодатию соблюдаем и силою Вышнего укрепляем. Хотя и надо бы мне похвалиться, но только силой Христа моего похвалюсь: ибо «сила моя в немощи совершается», как говорит апостол Павел. И что воздам Господу за все, что он мне, плохому, грешному и недостойному, дал столькую благодать видеть и походить по святым этим местам и исполнить мне желание сердца моего? Ведь то, что я сподобился видеть, это же мне показал Бог, чтобы я видел, недостойный раб и дурной.
И простите меня, братья, отцы и господа мои, и не попрекните худоумие мое, что написал не хитро, но просто, о местах этих святых, и о Иерусалиме, и о Земле этой обетованной. Однако же хоть и не мудро написал, но и не ложно: как видел глазами своими, так и написал.
О СВЕТЕ НЕБЕСНОМ: КАК СХОДИТ КО ГРОБУ ГОСПОДНЮ
А это — о свете святом: как сходит ко гробу Господню. Это мне Господь дал видеть, худому и недостойному рабу. И видел очами своими грешными поистине, как сходит святой свет ко Гробу животворящему Господа нашего Иисуса Христа. Многие ведь странники неправду говорят о схождении света святого: ведь один говорит, что Святой Дух голубем сходит ко Гробу Господню, а другие говорят: молния сходит с небес, и там зажигаются лампады над Гробом Господним. И то ложь и неправда, ибо ничего не видно тогда — ни голубя, ни молнии. Но так, невидимо, сходит с небес благодатию Божиею и зажигает лампады в Гробе Господнем. Да и о том скажу, как видел, поистине.
В Великую пятницу после вечерни протирают Гроб Господен, и вымывают лампады те все, и вливают масла чистого без воды — одного только масла того. И, воткнув светильники в оловцы, не зажигают светильников тех, но так оставляют лампады те незажженными. И запечатывают Гроб в два часа ночи. И тогда гасят все лампады и свечи по всем церквам в Иерусалиме.
Тогда я, дурной и недостойный, в ту пятницу в час дня, пошел ко князю тому Балдуину и поклонился ему до земли. Он же, видя меня, дурного, подозвал меня к себе с любовью и сказал мне: «Чего хочешь, русский игумен?» Он меня хорошо узнал и полюбил меня очень, поскольку муж он добродетельный, и смиренный весьма, и ничуть не гордый. Я же сказал ему: «Князь мой, господин мой! Молю тебя Бога ради и князей ради русских: повели мне, чтобы и я поставил свою лампаду на Гробе Святом от всей Русской земли!» Тогда он серьезно и с любовью повелел мне поставить лампаду на Гроб Господен, и послал со мной мужа, своего лучшего слугу, к эконому церкви Святого Воскресения и к тому, кто держит ключ от Гроба. И повелели мне эконом и ключник Святого Гроба, чтобы я принес лампаду свою с маслом. Я же, поклонившись им, пошел с радостью великой и купил лампаду стеклянную, очень большую, и, налив полную масла чистого, принес ко Гробу Господню, когда уже наступил вечер. Упросил я ключника того, одного тогда внутри Гроба бывшего, и кое-что обещал ему, и он открыл мне двери святые, велел мне снять сапоги, и так босого ввел меня одного в святой Гроб Господен с лампадой, которую я нес с собой, и повелел мне самому поставить лампаду на Гроб Господен. И я ее поставил своими руками грешными в ногах — где лежали пречистые ноги Господа нашего Иисуса Христа. Ибо в головах стояла лампада греческая, на груди же поставлена была лампада святого Саввы и всех монастырей. Ведь такой здесь обычай: каждый год ставят греческую лампаду и святого Саввы. И благодатию Божиею те три лампады загорелись тогда; а фряжская лампада повешена была сверху, а из тех ни одна не загорелась.
