И возле каждого стоял хрустальный сундук, внутри которого сияла жемчужина их жизней.
Вынул Император закаленную железную иглу из потайного кармана походного синфу[6] и задумался, чью жемчужину пронзить и чью слезу бесчестно украсть. Долго думал, советуясь с черной мудростью алчного разумения, и все это время игла поблескивала в его толстой, измученной болезнями руке.
Два его старших сына не выдержали. Первым воскликнул Лю Чжэн, титулованный Буйным Журавлем:
— Отец! Позволь мне это сделать и добыть тебе слезу бессмертия!
Следом вмешался средний Лю Минь:
— Нет! Это мой долг! Я, названный Стальным Когтем Тигра, сделаю это для отца!
Тогда вмешался младший принц, Лю Тай:
— Не надо, отец! Одумайся, пока не поздно! Оставь Морских Владык! Не чини им зла, не лей священную кровь, не навлекай на род Лю гнев Матери Лун Му[7]!
— Чепуха! — Рассмеялся средний, Минь. — Лун Му давно отправилась пировать в Персиковый Сад Богов и не придет на помощь своим детям! — И обратился к Императору, — давай, отец! Бессмертие стоит крови дракона! Не медли! Убей его!
Все сомнения покинули Императора. Рука налилась силой, точно в дни его юности. Призвав покровителей рода Лю, он ринулся к жемчужине ближайшего к нему дракона, того, что спал на возвышении из фиолетового агата. Блеснуло железо в зареве языков сонного пламени и вошло в сердце Царя Восточного моря, как нож в тофу. Вздохнул Ао Гуан, разверзлась пасть, унизанная зубами, распахнулись желтые глаза, перечеркнутые вертикальными зрачками, забились его маленькие лапки, засверкали заревом летних звезд мириады лазоревых чешуек, вспыхнул огнем костяной гребень на вытянутой голове, украшенной длинными усиками, и дракон и проронил слезу.
— Чашу! — Приказал Император.
Верные слуги подали золотую чашу в нефритовом обрамлении. В тот самый миг, когда дух Ао Гуана покинул тело, на ее золотистое дно упала его бесценная росинка, заключавшая могущество жизни и смерти.
— Свершилось! — Завопил Император.
— Боги на твоей стороне, повелитель! — Радостно вскричали слуги.
Голоса тысяч воинов подержали радость своего господина троекратным приветствием. Через миг их ряды сомкнулись, защищая его мечами и прикрывая щитами.
— Возвращаемся! — Приказал он, но едва сделал шаг, стены дворца потрясла чья-то незримая сила.
— Что это? — Закричал старший принц Чжэн.
— Нас атакуют, — понял средний принц Минь.
Не успели их крики достичь царственного слуха, тьма истончилась и пред Императором и его войском возник пламенный смерч с двумя громадными глазами о вертикальных зрачках. Оглядев смертную кучку ничтожных осквернителей и тело вероломно убитого Ао Гуана, они расширились, залив глаза колодцами безвременной бездны. Прогремел страшный медный глас:
