Лин сморщилась — старший сын Любимой Наложницы Ян Мей не мог дождаться окончания траура по отцу. Смерть Шу ни капли его не растрогала, а наоборот, утвердила в твердой мысли — сами боги Девяти Небес «расчистили» для него престол. А Первый Министр его во всем поддерживал.
Принцесса свернула в широкий коридор и услышала голоса. Навстречу шла визгливая процессия ревнивых наложниц из Внутренних Покоев. Девушка никогда недолюбливала сварливых, подлых, лживых обманщиц и сплетниц в богатых шелках и украшениях; к ее радости, все они после окончания траура покинут Дворец Сладких Грез; одних отправят в монастыри и храмы, других низведут до статуса рабынь при новых наложницах нового Императора.
Лин нырнула в сторону балюстрад. В огнях весны просыпался девяносто один квартал Шелкового Города, разбросанный по холмам и низинам у подножия Горы Царя Обезьян.
Из Зала Пера и Кисти доносились громкие похвалы придворного поэта. Судя по репликам, он восхищался стихами старшей принцессы Дейю и называл их достойным самой Ши Цзин, Книги Песен Трех Царств.
Лин улыбнулась и признала — каллиграфический почерк давался ей лучше прочих искусств, но в поэтическом мастерстве боги ей отказали. Лин скоро семнадцать, а она так и не сложила ни одной достойной строчки, не говоря уже о стихах или поэмах, коими блистала ее старшая сестра Дейю.
Девушка свернула в новый коридор и минула свиток с наставлением. Витые иероглифы складывались в узор:
«Мир ничуть не изменится, если человек внезапно умрет. Не рухнут небеса, не пересохнут реки, не потухнут звезды, — все останется, как прежде…».
Мыслители прошлых Династий писали «Смерть — есть путь Жизни» и Лин знала — ее мать и отец не ушли в никуда; они вознеслись в мир духов под Нефритовым Источником и обрели вечную жизнь.
— Мы сообщим ей, когда закончится траур. Сейчас не самое подходящее время, Сиятельная госпожа, — принцесса узнала голос Первого Министра Чанг Минга и застыла на месте. Она так увлеклась размышлениями, что не заметила, как подошла к переходам, ведущим во Внешние Покои Изумрудного Дворца.
— Раньше узнает — быстрее смириться, — настаивал женский голос. Лин прижалась к стене и затаилась. Голос принадлежал Любимой Наложнице отца.
— Все это не так уж важно, — рассмеялся будущий наследник Империи, ее сын Ксиу. — От ее желания ничего не зависит.
— Это так, Ваше Императорское Высочество, — соглашался четвертый — генерал Шэнь, а ныне ближайший советник Первого Министра. — Но решение будет принято только по окончании траура по Сыну Неба, да обретет его душа покой.
