Дона Роза приблизилась к кораблю, но путь ей преградил тот же рабочий.
— Эти трое, они нужны мне! — замахала она руками.
— Какие трое? — лицо мужчины превратилось в мордочку лисы.
— Ах, да, да, любой каприз за ваши деньги, — хозяйка Борделя полезла в карманы за философами.
— Все на борт, отплываем! — раздался хриплый голос капитана, распугавший всех чаек в округе.
Мужчина-грузчик пожал плечами, взобрался по трапу с кинул его.
— Нет, нет, нет! Да что ж такое! — Дона Роза рванула к краю причала, но тут же остановилась, вспомнив, что летать не может.
Корабль отплыл. Ромио, Лолли и Инфион облегченно разлеглись прямо на палубе, вдыхая свежий морской воздух, и глядели то на чаек, то на Златногорск с его карамельными башнями и крышами в форме остроконечных шляп, который становился все меньше и меньше.
— Ну что, пару месяцев — и назад? — зевнула Лолли.
— Да, надеюсь…
— Жалко, конечно, уплывать, — протянул Ромио.
— И не говори, — подтвердила Лолли, — все-таки, сказка, а не город. Инфион, а ты что, уже на нас не злишься?
Ветер трепал белые, немного совиные волосы волшебника. Расстегнутая жилетка тоже порхала, как бабочка.
— У меня сейчас нет сил, чтобы злиться, — работник Бурта глотнул очередную порцию свежего воздуха. — Знаешь, чего мне сейчас не хватает для счастья?
— Дай угадаю — сна и теплого чая?
— Именно, — улыбнулся Инфион, наконец-то успокоившись.
Хорошо, что он жив.
Штульц наконец-то доковылял до Доны Розы, которая сидела, свесив ноги с причала, и смотрела на уходящий корабль. Штульц кое-как уселся, доски под ним слегка затрещали, а потом он достал своими толстыми пальцами плюшку из кармана.
— Будешь? — протянул он ее хозяйке Борделе.
— Не-а, — Роза сняла шляпу и положила на колени.
— Да не переживай ты так, ты же знаешь Платза, как никто. Он всегда находит выход из ситуаций.
— Это да, тут ты прав. Ладно, пойдем отсюда…
А уплывающий корабль становился все меньше и меньше, и картины, сменяющие друг друга и приводя все вокруг в движение, постепенно начинали замедляться.
Белые свечи доживали свое. Их пышная, растрепанная шевелюра колыхалась от человеческого дыхания и легких потоков ветерка, который находил пути в этот магазин. Свечи эти были единственным источником освещения — окна были завешаны толстыми занавесками, и солнце не осмеливалось заглядывать сюда.
Пламя отражалось в склянках, которые стояли на полках, открывая взору нечто. В этих склянках томилась розово-красная масса, похожая на кисель, и извивалась сама сбой. Иногда, можно было разглядеть очертания неких существ, которых словно запихнули в эти банки.
