Но меня таким не испугать. Бабуся моя и не так умела бровки сдвигать, а ничего, выжила как-то с ней. Даже пакостить умудрялась, как всякий нормальный ребенок.
— Верю, конечно, — с чокнутыми лучше не спорить. — Только вам лучше с Наполеоном в палате не лежать, Наполеоны — они сабелькой вжик-вжик, ваше последнее яичко-то и того… Отсечет.
Закатив глаза кверху, мужчина глубоко вдохнул-выдохнул и снова посмотрел на меня.
— Если б не дело, я б даже не пришел за тобой! Мир ваш дурацкий, не успел там появиться, как шарахнули чем-то по голове. Да лучше б я три раза сразился с Илюшей Муромцем, чем с вашими этими… как их… Гопниками!
Я засмеялась. Вот оно что! Это наши ночные жители города носик-то подправили красавчику.
— Удачно, что нос-то сломали, — заметила я, — а то если б руку, то там Владислав Палыч сегодня дежурит, на нем жениться тебе затруднительно было б. Не, я ничего против голубцов не имею, но Палыч не из таких. Он не только носик, он бы тебе и голову подрихтовал после таких предложений.
— От девки-дуры! — сообщил в пространство парень. — Все только и норовят замуж выскочить! Пришлось ров выкопать и забор построить трехметровый, чтобы ни одна тварь не пролезла, а они все прут и прут, прут и прут! И ты туда же! Да только не нашлась еще та красавица, что сердце мое покорить смогла бы. Дуры одни, тьфу!
А парнишка-то шовинист! Ну и нашим легче! Жениться не собирается, значит, я его быстренько уговорю меня домой отвезти! Вряд ли меня могли далеко от больницы упереть, может, на работу успею. А то я так и была в хирургической пижаме и халате. И помыться хотелось после дежурства. Элементарно зубы почистить, а то во рту будто кошки нагадили.
— Значит, мы найдем общий язык, — довольно сообщила я, смерив парня с ног до головы взглядом. — Давай, говори, что от меня надо, да я пошла отсюда.
— Экая ты быстрая! Нет уж, быстро не получится.
Нет, мы так не договоримся. Я уже начинала злиться.
— Выкладывай! А лучше всего давай ка завтрак мне организуй, раз в заложники взял. Жениться не хочешь, так покорми жертву-то.
Сокрушенно покачав головой и пробормотав, что Яга была не права, Кощей приглашающе махнул рукой и повел меня за собой сначала из комнаты, а потом на круглую каменную площадку, которая была чем-то типа лифтом, только без одной стены. Когда она не плавно, а с ужасающей скоростью ухнула вниз, я завизжала, подумав, что тут смертушка-то моя и пришла, да вцепилась в единственное, во что было можно — в руку парня, прижавшись к нему, как к родному.
