В окна уже лил солнечный свет, слышались птичьи трели. Я принюхалась, не использовал ли пёс что-нибудь усыпляющее, но никаких посторонних запахов не заметила. Не могла же ощутить себя настолько в безопасности?!
– Ты оборачивалась уже? – неожиданно спросил Адран. Слова так не вязались с действиями, что я на несколько мгновений растерялась.
– Нет... насколько помню.
– Такое обычно не забывается. На мартовских гуляниях бывала?
Он всё продолжал развлекаться с моим лоном, водя внутри заманчивым предметом и не давая сосредоточиться на разговоре. Цепочки позвякивали, невозможность свести ноги, в накладке на взгляд моего соблазнителя, действовала очень будоражаще. Я только и смогла кивнуть.
– Сколько раз?
– Один.
– И со сколькими... успела?
– А тебе какое дело? – хмыкнула я.
– Я спрашиваю, ты отвечаешь, – Дрон резко потянул пальцами клитор, заставляя выгнуться и застонать.
– Не помню... – пробормотала я, с ужасом осознавая: вообще очень смутно помню, что произошло после гуляний. Вроде бы я вернулась домой? Вроде бы всё как всегда? Или нет? А ведь уже лето, с тех пор прошло месяца четыре! Что со мной случилось?!
– Парень есть?
– Нет.
Кажется. Если не появился и не исчез за эти четыре месяца. Но Дрону лучше, пожалуй, не знать.
Адран поднялся, сел сбоку, лицом ко мне. Провёл пальцем по губам. Внезапно сжал в ладонях грудь. Мял, катал, стискивал соски, и всё это с таким выражением – я даже попыталась рассмотреть под халатом, есть ли на меня реакция, или он просто решил отточить мастерство, с каким устраивал вчера представление.
Но на этот раз, похоже, он радовал исключительно себя, и сам же с удовольствием разглядывал дело рук своих. Всё внутри снова наполнилось огнём, Адран сжимал грудь, заставляя тянуться за ним и выгибаться, пока соски не затвердели настолько, что буквально торчали. И тогда внезапно отпустил, вызвав протестующий стон, снова вернулся к игрушке, оставленной внутри меня.
– Тебе понравилось вчера в зале, кошка? – спросил, покручивая её и наполняя меня влагой желания.
Я хотела было возмутиться, но при воспоминании живот заныл, а щёки вспыхнули. Если быть откровенной, никогда не испытывала такого возбуждения. Даже Вожак с младшим воспринимались как что-то незначительное и мелкое на фоне самого главного. Только что оно, это главное, я никак не могла сообразить.
Дрон вдруг наклонился, принюхиваясь, и резко накрыл губами мой клитор. Обвёл языком, потянул, посасывая. Я снова застонала, дурея от желания. И даже не сразу поняла, почему он внезапно поднял голову в сторону двери.
