— Прилично, — огорчённо проговорил тот. — Чертовски расстроена.
— Поговори с ней, а? Чтобы она не сильно переживала? Скажи, что Майя дура, что раскаивается, и всякое такое. Извинись за меня. Можешь?
— Без проблем. Но не лучше ли тебе самой? Так было бы правильнее.
— Знаю, но не могу. Я слишком… Короче, не могу и всё, — оборвала я. — Пошли, зайдём, надоело торчать на улице, — заявила я, чтобы закрыть тему, и потопала к дверям.
Влад побрёл за мной. Растолкав малолеток, мы попали в холл, успешно отработали схему: гардебор-туалет-бар, выпили по алкогольному шоту, и вошли в зал, где сцену уже обступили визгливые фанаты. Их выкрики то и дело оглашали зал, а через некоторое время толпа принялась скандировать: «Black-Oak-Coffin», вызывая их на выход. Ребячество. Ясно же, что первыми они не выйдут. Зачем портить настроение команде на разогреве?
На сцене появились техники и засуетились, завершая подготовку плацдарма.
— Пойдём поближе? — спросил Влад.
— Давай. Надеюсь, проблем со звуком не будет, как в прошлый раз, — я задумалась, вспоминая, кто тогда выступал, и тут начался концерт нынешний.
Погасили свет и пустили дым. Визг стал нестерпимым и местами переходил отметку в сто двадцать децибел. Мы с Владом пробрались в шестой ряд по правую сторону от сцены, легко просачиваясь между разрозненно стоящими людьми. Руки и камеры не мешали обзору. В принципе, я всё видела бы даже с задних рядов балкона, и предпочла это больше, чем толкаться тут, рисковать волосами, переживать слэм и ультразвук позади стоящих дамочек. Но мой друг хотел послушать своих знакомых, и я уважала его желание. Да и самой стало любопытно — если верить Владу, я упускала стоящую группу.
Минут через пять вышли музыканты. Барабанщик прошмыгнул за ударную установку, басист просочился к краю сцены, где начал подключать шнур, два гитариста встали по другую сторону. Я не знала никого.
Ребята подготовились и заиграли стартовую композицию. С первыми же аккордами из дыма вынырнул силуэт вокалиста. Знала ли публика группу или нет, но посвистели ему неплохо.
И тут я поняла, что мне пришла самая настоящая крышка, что можно сразу помирать и ложиться в чёрный дубовый гроб, потому что в вокалисте, широко раскинувшем руки в середине сцены, я узнала Родиона.
[1] — Даёшь рок, детка! (перевод с англ).
