Её ушей касались долетавшие сюда взволнованные разговоры десяток. Они постоянно говорили про отбор, переживали за свою судьбу. Музыку эта тема уже порядком раздражала. Она не желала думать об этом, ей было еще рано. Пройдет лето, за которое она отдохнет от учебы в летней обители на озерах, потом проучится еще целый год и только к кону следующей весны позволит проникать в свою голову мыслям об отборе. Не сейчас. Как и всех воспитанниц, её эта тема страшила своей неизвестностью. Каждую выросшую здесь девушку ждал другой берег и жизнь в неизвестном месте с незнакомым оборотнем. Она поежилась от этого слова.
Учитель Либертас на видологии рассказывал им подробности жизни оборотней. Они мало чем отличались от людей даже внешне. Конечно, они были физически сильнее человека и со своими обычаями, но, тем не менее, по его словам виды их были очень близки. Но к несчастью Музыка очень хорошо помнила сказки покойной матушки, которые она рассказывала им с сестрой перед сном, о кровожадных животных убивающих людей, а потом пожирающих их тела. С ней случилось то, чего боялся Варди, она не забыла человеческие предрассудки. Для Музыки самый страшный кошмар в жизни — оборотень. И ничего с этим поделать она не могла. Даже насмешки сестры над её страхами не изменили ситуацию. Девушка просто перестала делиться мыслями с Полярной и продолжала думать как раньше.
Она сосредоточенно делала на ткани стежки, не замечая прядку, упавшую ей на щеку. Свои темные, шоколадного оттенка волосы она сплетала в одну косу и завязала лентой в тон юбке с искусно вышитыми кронцами. Полли подарила ей эту красоту на день рождение, которое они шумно отметили неделю назад. После вечернего отбоя, убедившись, что наставницы ушли, воспитанницы распили бутылку эльфийского игристого вина, которое девушки подарили ей на восемнадцатилетие.
Глаза Музыки были обычно карие, но при волнении или определенном освещении приобретали слегка зеленый оттенок. Вот и сейчас зелень тревожно поблескивали в них, выдавая волнение хозяйки. Какое-то предчувствие не давало девушке спокойно работать, она сделала несколько неровных стежков, еще больше расстроившись. Музыка воткнула в ткань иглу и оставила так торчать, решив передохнуть. Она опустила сжатые вместе руки на подол своей красной, расчерченной бордовыми линиями на клетки, юбки. Она не понимала причину своего беспокойства.
— Все из-за отбора. Это общая суета на меня так действует.
