Теория оказалась настолько привлекательной для историков, что тут же получила официальное признание. Во-первых, она позволила «объяснить» массу известных фактов. А во-вторых (и это, пожалуй, главная причина), она дала историкам основание исключить из массива данных, подлежащих объяснению, целый пласт древнего наследия, никак не вписывающийся в их картинку прошлого. В итоге за свою столетнюю историю эта теория обросла многочисленными монументальными работами, развивающими и дополняющими ее.
Казалось бы, действительно все логично. Если примитивное, «мифологическое» сознание воспринимает в качестве реальности фантастические образы, порождаемые им самим, переносит их из сознания в окружающую реальность, то неизбежно древние мифы и предания должны быть насыщены такими фантастическими образами. Следовательно, к мифам и нельзя относиться по-другому, нежели как к «сказке».
Но наука, изучающая сознание и мышление, — психология — тоже не стояла на месте и за прошедшую сотню лет ушла далеко вперед. За это время ей открылось много нового из области функционирования человеческой психики и процесса становления сознания. В частности, получила подтверждение концепция развития сознания по принципу: от простого к сложному. Вроде бы — элементарный вывод. Что же в нем интересного?.. Оказывается, что самое интересное начинается не в нем самом, а в его следствиях!..
Прежде всего, получается, что способность к фантазии, полностью оторванной от реальности, от окружающей действительности, возникает только при условии наличия весьма высокоразвитого сознания, то есть на более поздних стадиях его эволюции. Для примера возьмите хотя бы литературу, — жанр фантастики сложился как таковой лишь в последние полторы сотни лет. На ранних же стадиях литературные произведения следует больше отнести к описанию окружающей действительности, а не фантастического мира. А ведь то же самое можно обнаружить и в истории живописи: от отображения окружающих предметов, через описание восприятия художником реальности, искусство постепенно перемещается к отображению внутреннего мира самого художника (а последнее происходит уже лишь в XX столетии).
(В своей работе «Геометрия картины и зрительное восприятие» главный конструктор по системам управления космических аппаратов академик Б.В. Раушенбах большое внимание уделил анализу древнегреческого изобразительного искусства. Его основной вывод: искусство Древнего Египта было подчинено единой главной цели — передать максимум объективной информации о изображаемых предметах, для чего использовало приемы... современного черчения! И в способах достижения этой цели искусство Древнего Египта уже даже во времена Древнего Царства, то есть на самой заре известной египетской истории, достигло максимально возможной своей эффективности!.. Получается, что египетское «мифологическое мышление» соседствует с совершенным способом передачи объективных свойств объектов?! Этот же способ применяется для изображения мифологических сцен!.. И при этом иных, в том числе и «фантастических» или аллегорических, способов отображения не наблюдается!..)
