— Я знаю, как называется его вид. Бекки мне рассказала, — она развернула салфетку со столовыми приборами и дрожащими руками смяла ткань.
— Мне уже нравится эта Бекки, — сказал я. — Так вот, они могут видеть будущее. Фоксу очень много лет. У меня есть подозрение, что у него было видение о тебе, и поэтому он хотел тебя убить.
— Видение? Пап, это какая-то бессмыслица. Зачем ему желать моей смерти?
— Многие драконы по ту сторону Стены узнали правду, ещё когда ты была совсем малышкой. Им хватило одного взгляда, чтобы догадаться. Они поклялись защищать тебя.
— Защищать? — салфетка была уже в каком-то жалком состоянии. — Почему?
— Я спросил тебя про Блейка, Елена, потому что мне нужно знать, как он повёл себя в вашу первую встречу. И стоял ли он за тем розыгрышем.
— Пап, это бред…
— Ты должна быть открытой ко всему, Елена. Это правда — всё до единого слова.
— Блейк ничего мне не сделал, окей? Я увидела его и пялилась, как дура, потому что он выделяется среди всех, — она вытерла слёзы. — Не думаю, что он вообще меня заметил.
— Нет, он заметил. Иначе не стал бы устраивать розыгрыш.
— Я новенькая, которая чуть было не приняла сыворотку, пап. Они считают меня кем-то вроде паразита, потому что мой папа — дракон. У меня это в голове не укладывается.
— Он твой дракон, Елена.
Она застыла.
— Что?
— Он твой дракон.
— Нет, пап, — она побледнела. — Бекки говорила, что его всадника не существует. У меня вообще не должно было быть метки, потому что я дочь дракона.
— Что ещё она тебе рассказала о его всаднике? — я пропустил пока что слова про папу-дракона.
— Только то, что это должен был быть ребёнок короля Альберта и королевы Катрины. Я не могут быть его всадницей.
Я ничего не ответил, пристально глядя ей в глаза.
— Я не могу быть его всадницей, — прошептала она, на лице отразилось замешательство пополам с отрицанием.
— Твоя подруга сказала правду, Елена. Его истинный наездник должен принадлежать роду короля Альберта и королевы Катрины. Ты его истинная всадница, медвежонок.
Её глаза округлились от шока. И без того застывшая, она настолько перестала двигаться, что я опасался, не перестала ли она дышать.
Гельмут выглядел так, будто его ударили под дых. Хотя он уже сам обо всём догадался, и я ещё в карете косвенно это подтвердил, но услышать это впервые вслух — видимо, это совсем другое.
— Скажи что-нибудь.
— Ты хочешь сказать мне, что я дочь короля Альберта и королевы Катрины? — по её щеке побежала слеза.
