Вдруг меня начало трусить — то, чего больше всего опасался. Приближение приступа. Но его почувствовала и она.
— В глаза мне смотри! — проревела Астрид, как обычно рычат в саванне пантеры. — Смотри в глаза! А теперь настраивайся! Настраивайся, говорю! Держи щиты! Щиты, мать твою, Рикардо! Держись! Я с тобой! С тобой я, только не подведи!
— …Да, больно! — рычала она. — Но надо! Через «немогу» надо! Ты удержишь, я в тебя верю!
— И-и-дди! — таки смог прошептать я. Но она отрицательно покачала головой.
— Нет. Ты удержишь. Или убьёшь меня. Если я дорога тебе — держи.
— А-а-а-а! — заревел я, выгибаясь дугой. Энергия снова вливалась в мои жилы, рвала меня на части, искала выхода. Во мне клокотал котёл, ядерный реактор. Но я больше не мог сбросить всё в виде тепла и света — ибо разом убью последнего человека, который мне дорог. Она тоже маг огня, но кто сказал, что маги огня, особенно слабые, не горят?
Астрид — дочь графа. А граф — это предводитель воинов, прежде всего. Мы, аристократы, не просто так называемся рыцарями, не просто так владеем своей землёй. Это наша плата за нашу же готовность умереть. Драка, бой, сражение — это наша жизнь, наше призвание. «Буси-до» придумали японцы, но и у остальных народов в своё время существовало что-то очень похожее. И она — дочь воинов в энном поколении. Предводителей, военачальников. Она вышла на свой бой, с моим безумием, и ставила на карту то, что и полагается воину и аристократу — свою жизнь. Победа или смерть.
«С ним или на нём» — вспомнилось напутствие спартанской женщины сыну или мужу, вручающей боевой щит. Теперь Астрид была тем спартанцем, и была готова возвращаться «на нём». Как готов к смерти любой воин гвардии, и не только моей. Мы — это мы.
— А-а-а-а-а! — орал я, пропуская через себя килотонны, но сдерживая их. Я выгорал изнутри, но не пускал энергию наружу. Боль захлёстывала, становилась всё сильнее и сильнее. Вот я перестал ощущать своё тело. Вот перестал ощущать себя личностью. А вот перестал ощущать окружающий мир…
А затем всё закончилось.
Я лежал там же, в мастерской, на голом каменном полу, без одежды. Рядом сидела, держа мою голову в руках, Астрид. Платье на ней сгорело почти полностью — всё же что-то из энергии смогло пробиться сквозь мою защиту. Она была вся в копоти, но живая и здоровая, и смотрела на меня с облегчением и… Уважением? Что выдержал, удержался?
— Рыжик, я смог, — прошептал я, ощущая дикую сухость губ.
— Я знала, что у тебя получится. — Она наклонилась и приникла к моим губам.
