Лицо у Эда было идиотское.
— Кроме того,— безжалостно добивал я его,— совершенно не к чему приносить сюда цианистый калий откуда-нибудь со стороны. Его здесь целые тонны. Тут из него можно устраивать снежные лавины. Любой может позаимствовать фунтик другой.
— Что?!
— Спроси у профессора.
Глаза Хэтавея расширились. Он порылся в кармане своей куртки и вытащил какой то конверт:
— Тогда что мне делать с этим?
— А что это такое’
Он вытащил страницу с немецким текстом и сказал:
— Это из гой немецкой книги, которая…
Лицо Родни побагровело:
— Вы вырвали страницу из Бейльштейна? — он заорал так, что у меня душа ушла в пятки. Никогда бы не подумал, что он способен так вопить.
— Я думал,— стал оправдываться Эд,— что мы можем обнаружить следы пластыря или цианистого калия.
— Дайте сюда страницу’ — рявкнул профессор.— Болван1
Он разглядел страницу и посмотрел на обе ее стороны, будто хотел убедиться, что там ничего не стерто.
— Вандал!—сказал он, и я понял, что в этот момент он мог убить Хэтавея и глазом не моргнув.
Профессор Родни имел право верить в виновность Сюзен Я тоже. Но веру в суд не представишь. Нужны доказательства.
Посему я решил повести атаку на единственное слабое место возможной преступницы.
Надо, чтобы она присутствовала при допросах свидетелей,— так я решил, в надежде, что во время допросов ее подведут нервы.
Однако облик девушки поколебал мою надежду. Сюзен Мори сидела за столом, сцепив перед собой руки. Глаза ее были холодны, а лицо неподвижно.
Первым был перепуганный до смерти маленький немец меховщик.
— Я же ничего не сделал,— бормотал он.— Пожалуйста. У меня дела Сколько мне тут еще быть?
Хэтавей давно уже записал его имя и остальные данные, так что я сразу перешел к делу:
— Вы пришли сюда около двух, не так ли?
— Да. Я хотел узнать о средствах против моли…
— Хорошо. Вы вошли сюда и подошли к столу выдачи книг. Так?
— Да. Я сказал ей свое имя, профессию и что я хочу…
— Сказал кому? — это был ключевой вопрос.
Коротышка посмотрел на меня. У него были курчавые волосы и казавшийся беззубым рот. Но когда он говорил, было видно, что зубы есть — маленькие и коричневые. Он ответил
— Ей. Я сказал ей. Девушке, которая здесь сидит.
— Это верно,— монотонно произнесла Сюзен.— Он говорил со мной.
Профессор Родни смотрел на нее с неприкрытым отвращением. Мне пришло на ум, что его желание поскорее осуществить правосудие объясняется скорее личными, чем альтруистическими мотивами. Но меня это уже не касалось.
