Правда, сейчас их нельзя было перепутать. Девушка с маленьким подбородком и круглым лицом была вдосталь накормлена цианистым калием и совершенно мертва.
Сходство обеих девушек поразило меня сразу же, как только мы с моим напарником Эдом Хэтавеем сюда прибыли. Одна девушка, мертвая, поникла на стуле, глаза ее были открыты. На полу, под ее безжизненно опущенной рукой — словно точка под восклицательным знаком — лежала расколотая чайная чашка. Как выяснилось, это была Луэлла Мэри Буш. Здесь же находилась и вторая девушка Бледная, потрясенная, с остановившимся взглядом, она не замечала сновавших вокруг нее полицейских и выглядела так же, как и первая,— только возвращенная к жизни. Звали ее Сюзен Мори
— Родственницы? — сразу же спросил я.
Оказалось, что нет. Даже не троюродные сестры.
Я осмотрел библиотеку: стеллажи с книгами в одинаковых переплетах, опять стеллажи, но на этот раз с книгами в других переплетах. Тома реферативных журналов. Во второй комнате— кипы учебников, монографий и старых книг Сзади находилась еще каморка, где лежали последние номера научных периодических изданий в невыразительных обложках. В читальном зале от стены до стены протянулись длинные столы, за которыми могла бы усесться добрая сотня людей. К счастью, на этот раз за столами никого не было.
Безжизненным, однотонным голосом Сюзен Мори рассказала, как все произошло.
Старенькая заведующая библиотекой миссис Неттлер ушла на обеденный перерыв, оставив за себя двух девушек. Очевидно, это было в порядке вещей.
В два часа или около этого Луэлла Мэри вышла в заднюю комнату. Там помимо книг, подготовленных для инвентаризации, реферативных журналов, нуждающихся в новых переплетах, и книг, заказанных читателями, были маленькая электроплитка, кастрюлька и все остальное для приготовления чая.
Чаепитие в два часа, очевидно, тоже было в порядке вещей.
Я спросил:
— Что, Луэлла Мэри всегда сама приготовляла чай?
Сюзен посмотрела на меня пустыми глазами:
— Иногда миссис Неттлер, но обычно Лу… Луэлла Мэри…
Луэлла Мэри сказала, что чай готов, и обе девушки зашли в заднюю каморку
— Обе? — резко спросил я.— А кто остался за столом выдачи?
Сюзен легонько дернула плечиком, словно это не имело никакого значения:
— Мы могли все видеть через дверь Если бы кто-нибудь подошел к столу, то одна из нас его обслужила бы.
— А кто подошел?
— Никто. Сейчас пересменка. Пожалуй, здесь никого и не осталось.
Под «пересменкой» она подразумевала, что весенний семестр окончился, а летний еще не начался (в тот день я много еще чего узнал из университетской жизни).
