Примерно такие мысли и роились в моей голове, пока я ела. Поэтому, прожевав последний кусок, я подорвалась с места, помыла после себя посуду и принялась за работу.
Самым сложным, в первом пункте, как это ни странно, было вымесить тесто. Это я по совей прошлой жизни помнила, что замесить туго и раскатать тонко, для меня не было никакой сложности, но здесь-то мне всего пять лет и ручонки, да и силенки в них отнюдь не те. А перемолоть в полотенце скалкой миндаль? Эх, сила моя силушка, где ты?!! В общем упарилась я знатно, но все же засунула в печь противень со скрученным штруделем. Отдельным геморроем стало не сжечь свое творение. Печь - это вам не духовка с автоматическим выставлением температуры и времени. Но некоторый опыт обращения с этим сложным агрегатом я уже имела, поэтому надеялась управиться со всеми поставленными перед собой задачами.
Однако, оглянувшись на грязную посуду и стол, я отчетливо поняла, что если хочу сегодня все успеть и не пасть смертью храбрых, то мне просто необходим помощник, при чем такой, которого не возможно заподозрить в том, что это все приготовил именно он. Идея осенила внезапно.
- Кирим-аха, Кирим-аха!
Я выбежала на улицу и увидела старика сидящего на лавочке и починяющего какую-то обувь. Я всегда называла его уважительно, просто не могла по-другому. За что неоднократно получала нагоняи от Малики, ведь в здешнем обществе проявлять уважение к рабу - это где-то за гранью добра и зла. И, хотя к Кириму и относились с уважением, это было все же уважение хозяина к рабу, а не равного к равному. Раб - это инструмент и точка, ну, или, если точнее, нечто среднее между животным и человеком. Нет, конечно, все вокруг знали, что рабы - это люди, только как можно притеснять других, равных тебе людей и оставаться в белых одеждах? А ведь не секрет, что каждый из нас для себя хороший, добрый, умный и самый-самый. Различные комплексы в счет не берем. Вот и была выработана целая рабская философия, взращённая не одним поколением как эльмирантийцев, так и туранцев, фархатцев и жителей некоторых других королевств. В Тилизии и Фаргоции, к слову, рабства не было, что невольно прибавляло этим странам плюсов в моих глазах. Именно поэтому Малике и было на столько сложно привыкнуть к привилегированному положению профессора. Традиции - страшная вещь, и переломить их подчас гораздо сложнее, чем собственную шею. Шею, к слову, гораздо быстрее.
- А где Ромич? Опять козочек пасет? - Озвучила я интересовавший меня вопрос.
