У меня перед глазами звёзды, в голове сумбур. Но так хорошо, что сил нет. Словно по крупинке рушусь, а после собираюсь заново. Раз за разом, в такт движению его пальцев во мне.
– Да!
В телефон рявкает, звонок которого я даже не заметила. Не останавливается, сильнее давит. Кусаю ребро ладони, чтобы тихой быть. Понимаю даже сквозь туман, как себя вести нужно.
Меня трясет в припадке, лавиной давит.
Халид на чеченском говорит, не зная, что я понимаю всё. Но значения только первая фраза имеет. Которая всё во мне ломает, как даже двенадцать лет назад не получилось.
Я кончаю от пальцев моего врага, когда он произносит:
– Цербер у телефона.
Халид ещё что-то говорит, но я больше не слышу ни слова.
Цербер?
Он?
Мысли шумят в голове, захлёбываясь моей истерикой. Слишком резко всё меняется. Словно я всё время ждала удара с одной стороны, а ураган подкрался со спины. Срывает крышу, рушит фундамент. От меня только пыль остается.
А пыль не может думать и планы строить.
Мужчина был правой рукой Цербера, это все знали. С властью, зелёным светом на все решения. Он не отчитывался, не согласовывал никогда. «Я сам буду перед Цербером отвечать» – слышала слова, когда пыталась подобраться ближе.
Но может и отчитываться не нужно?
Когда ты сам себе хозяин, легко любое решение принимать.
– Да, завтра.
Продолжает по телефону говорить, но меня за запястье дёргает. Кивает на свою ширинку, под которой заметно внушительный бугор. Кристально прозрачно, что дальше мужчина потребует.
А я смогу разве?
Была готова, когда считала его правой рукой. Учитывая, какой эффект он на меня производил. Гормоны бушевали, голова отказывалась работать. И все мысли о якобы-парне по имени Лука выбивались из головы.
Только он был Халидом, а теперь его статус не определён. Цербер или только играет его роль? Сейчас нельзя ошибаться и лишние движения делать. И отказывать тоже нельзя.
– До завтра, брат.
Глаза мужчины впиваются в моё лицо. Понимаю, что он недоволен. Но у меня так мало времени было обдумать, что не могу ничего сделать. Только часто моргать, надеясь, что Халид исчезнет подобно миражу.
Не исчезает.
– Я не люблю, когда меня расстраивают, Ада. Мой намек был слишком прозрачным?
– Ты достаточно напроверялся, нет? – пытаюсь хоть что-то выдавить. Отодвигаюсь на край дивана, подтягивая к себе ноги. Стараюсь не думать, что этот мужчина только что делал со мной. – Мы договаривались о другом!
– Мы ни о чем не договаривались, - Халид расслабленно откидывается на спинку дивана. Спокойный, уверенный, будто в джинсах ничего не жмёт. Тянется к столику за бокалом, не предлагая мне. – Ты пока меня не радуешь.
