Дней десять спустя, Пирс предлагает мне самой проведать собаку. После занятий садимся в старенький изрядно потрёпанный жизнью форд и едем вдвоём в сторону её дома. Как я поняла, ветеринарная клиника принадлежит её родителям, и всё свободное от учёбы время она проводит именно там.
Меган неспешно ведёт машину, ненавязчиво расспрашивая меня о моей прежней жизни в Канаде. Эта девчонка располагает к себе, возможно ещё и потому, что в её характере есть те же черты, которые присущи мне. Она однозначно такая же прямолинейная и независимая от мнения других.
— Подожди меня там, у вольера. А я пока припаркуюсь.
Я выбираюсь из машины и иду в сторону лающих собак. Надо сказать, животных здесь довольно много: собаки разных пород, пару кошек и даже ослик. Он-то меня сразу и заинтересовал. Стоит такой одинокий и невероятно милый. Шея и две ноги перемотаны, а бока ввалились так, словно он давно не ел. Грустные бусинки глаз глядят прямо на меня, и мне становится безумно жалко его.
— Хоуп выпрашивает яблочко, — говорит Меган, приближаясь к вольеру. — Этот негодник может съесть целую корзину.
— Что с ним случилось? — интересуюсь я.
— Он был привязан железной проволокой к забору. Стоял один на заднем дворе, без воды и еды. Хозяева участка переехали, а его оставили. Папе позвонила их соседка.
— Кошмар, — я качаю головой. Всё-таки насколько жестокие люди. Животное служило тебе, а ты вот так запросто бросил его погибать на жаре.
— Ага… Как итог, обезвоживание и дистрофия. Да не переживай ты так, с ним всё в порядке уже. Скоро будет совсем как новенький и отправится на новую ферму. Пойдём, проведаем вашего Акселя.
— Аксель значит? — я понимаю, что речь идёт о сбитой собаке.
— Риду так захотелось, — поясняет она, пожимая плечами.
Я широко распахиваю глаза. Конечно, он не говорил о том, что ездил сюда. Хотя, с чего бы ему мне об этом сообщать.
— Мог бы сказать, — вслух произношу я с досадой.
— Они пару раз приезжали сюда с Викторией. Привезли игрушки, корм. Брукс играл с щенком в вольере.
Я обиженно выдыхаю. Ну надо же, какая забота со стороны королевы Виктории! Помнится, в тот вечер состраданием от неё не пахло.
— Да знаю я, о чём ты думаешь. Искренности в этой девушке ноль, — улыбаясь, произносит Пирс. Видимо, прочла всё по моему лицу.
Она ведёт меня к нужному вольеру, и я сразу узнаю того самого стаффордшира с дороги. Сперва, завидев нас, он замирает, и его нетерпение выдаёт только хвост, виляющий туда-сюда с немыслимой скоростью. Затем он вдруг начинает решительно лаять. Прямо даже озадачивает меня.
