Не знаю… но и в голове моей никак не могло уложиться, что подростки способны просто так, ради забавы, стариков убивать…
Хотя… вот способы убийств были разные. На кладбище сторожа приложили по голове ломом, которым видно и крушили надгробья. Да и бросили орудие убийства там же — недалеко от тела. И там же, под березой, была найдена еще одна улика… которая опять же, ничего кроме более-менее точного времени по делу не давала.
Это был четкий след от обуви на почти голой почве, у самого ствола громадного дерева. Видно к тому моменту, когда погромщики толклись там, выпала обильная роса, а потому, вдавленный отпечаток хорошо зафиксировался на лиственной трухе и проплешинах мха. Что говорило о том, что погром и убийство происходили на кладбище ранним утром, а не глухой ночью.
Отпечаток тот был достаточно своеобразным — хорошо выраженным, с довольно высоким для мужской обуви каблуком и четкой, слегка зауженной формой передней части подметки. Так что становилось понятно, что это след не от сапога, которые сейчас носили большинство мужчин. Почему было решено, что столь характерная обувь принадлежит не женщине? Так Марк со свойственной ему, как я понял, скрупулезностью, не только сфотографировал отпечаток с разных ракурсов, но и измерил его досконально, и подобная лапа, которой требовалась обувка такого размера, даже самой крупной женщине принадлежать никак не могла.
Но вот что он мог дать еще, кроме понимания, что оставлен в тот довольно краткий предрассветный момент, когда земля напитывается влагой? Похоже, что ничего… по слободе не побегаешь и у всех, кто не в сапогах, подошвы не поизмеряешь. Так видно думал и мой предшественник, потому никаких пометок к фотографиям приложено не было.
Второе же убийство, Игнатия Мироновича Коробова, сторожа слободской библиотеки, которое поначалу списали на несчастный случай, соответственно и вовсе не имело никаких признаков присутствия посторонних лиц на месте преступления.
Сторож Коробов, как следовало из опросных листов сотрудниц библиотеки, в целом был стариком тихим и примерным во всех отношениях, за исключением одного пренеприятного грешка — иногда на посту мог пропустить стопочку чего покрепче. Не часто и не так что бы вдрызг, но, по словам женщин, все же под хмельком замечен был неоднократно. Так что, когда наконец-то достроили Дом культуры, и все ожидали скорого переезда учреждения туда, даже было решено отправить деда на заслуженный отдых.
