Акциденция | страница 2
В последующие годы я с братом встречался редко и как-то набегами. Жизнь увела меня из Ниженного, да и в слободу, где жили они с Алиной, я тогда перестал наезжать регулярно — наша общая бабка умерла к тому времени, да и родители Павла, мои тетка с дядей, вскоре тоже.
Но вот то, что свои кобелирующие замашки брат не отпускал на волю там, где жил, и числился за уважаемого человека, это только подтверждало, что глупым Павел не был. И как его угораздило попасть во «враги народа», я не понимал категорически!
— Так что произошло с Павлом? — уже, наверное, раз в пятый, как встретился с невесткой, спрашивал я.
— Не боишься о таком разговаривать? — горько усмехнулась она, продолжая разглядывать заречные дали.
Да, вести такие разговоры по нашим временам не след. Но это была моя семья — мои близкие люди и я должен был знать, что произошло на самом деле.
Я оглянулся вокруг. Мы с Алиной сидели на косогоре, на самом его краю, который красноватыми уступами какого-то твердого камня, дающего похожий на мраморный блестящий скол, нависал над огородами низлежащей улицы. Справа сквозь деревья проглядывала махина госпиталя, бывшего когда-то, в мирной еще жизни, Домом культуры. Слева и вовсе просвечивало небо над речным обрывом. За спиной же, ближайший забор был едва различим в отдалении. А та небольшая рощица, что отделяла нас от всего, и числилась за парк перед тем Домом культуры, состояла в основном из берез, которые, как известно, ничьего соседства не любят. Так что пространство вокруг нас, почти без кустов и даже высокой травы, проглядывалось отлично. Мы были одни.
На что я и обратил внимание невестки:
— Здесь-то можно и поговорить. Или ты сама боишься поднимать эту тему? — что-то я не подумал об этом, занятый своей озабоченностью судьбой брата.
А вот о том, что его жена, женщина довольно нежного воспитания, да и мать двоих детей, которые в случае чего, могут оказаться в детдоме, я как-то даже не озадачился. Дурак, признаю, но сам я, уже давно выпавший из семейного общения, а своей так и не обзаведясь, о таких вещах думать не научился. Привык получать, а если и надо, то и добывать, ответы на свои вопросы побыстрее.
— Я-то? — хрипло хохотнула женщина, — я уже ничего не боюсь. Прошло то время давно, когда я чего-то боялась — улетело вслед за Пашей на Колыму. За детей вот — да, боязно… впрочем, теперь я знаю — чему быть, того не миновать. А трепыхаться попусту — устала, — махнула она рукой, неловким обреченным жестом, — Да и думаю, что пока вон это на мне, ничего особо в моей жизни и не изменится, — она мотнула головой на госпиталь за нашими спинами, — Еще бы пару лет, а там Мишаня подрастет… чтоб можно было его хоть в ремесленное пристроить, а там уж совсем не страшно — можно и к Паше, — и она засмеялась каким-то похожим на карканье надтреснутым смехом.